Львица

На месте убийства, на лесной подстилке, залитой кровью, Кериан нашла своего брата Ийдахара, ради которого она вышла из Квалиноста много-много лет назад. Он был мертв от удара топора, лезвие глубоко вошло ему в грудь, по рукояти текла кровь.

- Дар, - сказала она, как будто он мог ответить. Ветер с поля битвы трепал его волосы. Она коснулась его щеки и почувствовала, как пот остывает на его безжизненной коже. Она проследила контуры его лица, лица, знакомого ей всю жизнь, лица человека, которого она едва знала.

И снова она сказала: "Дар…”

Рядом с ним стояла на коленях его жена Айенша, обхватив себя руками. Она не шевелилась и не издавала ни звука, пока не подняла глаза и не увидела Кериан.

“Он что, умер?- сказала она. - Тагол?”

“Он мертв.”

Айенша кивнула, затем низко наклонилась и прижалась щекой к груди мужа. “Он не хотел приходить. - Умоляла я его. - Уговорила его Старейшина..”

Кериан подняла голову, ее щеки обдувал прохладный ветерок. “Старейшина.”

“Ты же ее видела.”

“Ее…”

- Форма ее магии, форма ее ярости.”

Она разговаривала с Элементалями, древней женщиной, чья магия могла превратить лес в хаос для ее врагов.

- Дар пришел, - сказала Айенша, - из-за Старейшины, потому что я обещала и поклялась тебе и твоему делу. Ты убила моего насильника и спасла меня от худшего. Ты пыталась изгнать чужих рыцарей из эльфийского королевства. Мы сказали ему-я сказала ему, - что ты так много задолжал.”

В ее глазах горел ужасный свет человека, который заплатил гораздо больше, чем она считала своим долгом. Они молча сидели рядом с человеком, которого любили, братом и мужем. Долгое время никто не приходил, чтобы потревожить их, двух женщин в развалинах леса, одну в руинах ее жизни.

Глава 23

- Скажи мне, - сказал Король, и Гилтас положил руку ей на щеку. - Кериан, моя Львица, скажи мне.”

Ей снова приснился волк, но она ничего ему не сказала. Вместо этого она накрыла его руку своей и поднесла ее к своим губам, чтобы нежно поцеловать. Он обнял ее, прижал к себе, и когда она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, она ощутила старый знакомый запах экзотических специй, аромат далекого Тарсиса, тех давних времен, когда она была смеющейся служанкой, которая шпионила за своим хозяином ради своего возлюбленного. Теперь она носила одежду этой девушки, ее шелковый ночной халат, ее духи и ее лосьоны, но она не была той девушкой. Она никогда больше не будет такой.

“Гил, расскажи мне, что твоя мать узнала из Торбардина.”

Он сел и притянул ее к себе, чтобы она села рядом. Из окна повеяло холодным ветерком. Он завернул ее в простыни, когда она задрожала. - Только обнадеживающие вещи. В Торбардине, возможно, скоро начнут строить планы по созданию безопасного прохода отсюда, если он нам понадобится. Как только он вернется домой, Станах Хаммерфелл выступит перед Советом Танов от нашего имени. Он не думает, что теперь кто-то станет нам перечить.

- Дракон больше не будет терпеть, и это не имеет к нам никакого отношения. Это связано с политикой ее собственной жадности и жажды власти.”

Она снова скользнула под одеяло

- Кериан.- Он убрал волосы с ее щеки, вдыхая их аромат, запах ее кожи, когда целовал ее. - Кериан, мой собственный разбойник. Ты скоро уйдешь.”

Так оно и было. Уже были составлены планы ее возвращения в лес. Ее отряд Ночных Людей был серьезно разбит в битве с Рыцарем Черепа и его драконидами и рыцарями. Никто и представить себе не мог, что новый лорд-рыцарь не будет немедленно послан надзирать за королевством Зеленой Бериллы. Кериан планировал, что этот человек, кем бы он ни был, придет в королевство, думая, что Эамутт Тагол погиб, подавляя восстание, в котором не осталось ни малейшей искры, или думая, что он оставил после себя население, настолько запуганное сражением, что они не смогут, не смогут даже ударить рукой, чтобы защитить себя.

Она улыбнулась хищной улыбкой. Ее это вполне устраивало, если так считал новый лорд-протектор. Те же в Квалинести, кому нужно было знать иное, знали и другое.

Гилтас вздохнул. “Ты скоро уйдешь, - сказал он. “Я все понимаю. Прежде чем ты уйдешь, я сделаю то, что, я уверен, ни одному королю Кринна не приходилось делать так часто, как мне.”

Кериан подняла на него глаза, зная, что он скажет. В наступившей тишине она снова увидела все те бессонные ночи минувшего года, тяжелые дни без него, длинные дороги, уходящие вдаль. Она видела одиночество и все же не знала, как ответить ему так, как он хотел.

- Кериан, - сказал он, - ты рисковала своей жизнью, сражаясь с врагом моего разбитого королевства. Моя любовь, моя Львица Квалинести, я снова прошу тебя: Будь моей женой, будь королевой, в которой нуждается мой народ. Мы можем пожениться тайно, пусть пока все идет по-прежнему. Кериан, ты любишь меня, ты сражалась за мое дело, ты ... во имя Всех Богов, женщина, почему ты не выйдешь за меня замуж?”

“Во имя Всех Богов, - сказала она, - как я могу это сделать? Как я могу рисковать тем, что будет сказано, как этот брак будет использован против тебя? Гил, ты сам не знаешь, о чем просишь.”