Львица по имени Лола

Голос был грудной, низкий, теплый. И было понятно, что обладатель этого голоса легко может двинуть его значительно, как вверх, так и вниз. И произношение прекрасное. А исполнение… Исполнение выше всяческих похвал. На финальном «Wann wird man's je versteh'n?» Дина осознала, что подпевает. И что человек на сцене поет о чем-то своем, личном. И она сейчас думает тоже о своем, личном.

От взрыва аплодисментов Дина вздрогнула — снова. Моргнула, осушила в один глоток коктейль. И откинулась на спинку стула — точь-в-точь, как Игорь — позволяя официанту поменять ей бокал. И заодно пытаясь стряхнуть с себя эту странную магию.

Между тем исполнительница на сцене изящно и непринужденно облокотилась на инструмент, дождалась, когда стихнут аплодисменты, и чуть более высоким, но тем же грудным бархатным голосом спросила.

— Ну как вы тут, богемные мои, скучали без меня?

В зале раздался смех, какие-то возгласы. Дина впитывала в себя все.

Пайетки ярко, искристо даже отражают белый свет ламп. В тон им мягко поблескивает полированными боками аккордеон. От движения головы колышутся перья на диадеме. Изгибаются в улыбке ярко-алые губы. В это момент Дина окончательно забывает, что перед ней артист, мужчина в амплуа травести. Она видит только ее, великолепную Львицу Лолу.

— Чушь, как я и думал, — голос Игоря прозвучал для Дины неожиданно. — Пойдем.

Пойдем?! Об этом не может быть и речи. Дина, как завороженная, смотрела на человека на сцене, который о чем-то перешучивался с залом. Нить этого разговора Дина, к сожалению, уже утратила.

— Давай останемся! Пожалуйста! Я тебе очень прошу!

Игорь смотрел на нее с нескрываемым изумлением.

— Тебе действительно нравится эта пошлятина?

Дине хотелось закричать, что это не пошлятина. Но она понимала, что ведет себя совсем не так, как дала себе слово вести. Ни следа взрослости и разумности. И поэтому просто молча закивала.

— Хорошо, — вздохнул Игорь. — Раз тебе нравится — давай останемся. Но если шоу затянется — я уеду.

Сказал он это с видом высочайшего одолжения и явно с тем прицелом, чтобы потом припомнить ей в самый неподходящий момент свое великодушие. Сказал — и уткнулся в телефон. Но Дине было уже все равно. Она вцепилась в принесенный очередной коктейль — и тут же забыла о нем. Человек на сцене завладел ее вниманием полностью.

***

— Они сейчас там все разнесут.

— Ты говоришь это каждый вечер. Никто ничего не разносит. Зачем нам иначе такой крутой секьюрити как ты?

Гавря хохотнул и прикрыл дверь. А потом вдруг снова всунул голову в гримерку и озабоченно произнес:

— Ну-ка, повернись боком. Да не тем, другим!

— Чего? — Лев принялся вертеться, пытаясь оглядеть себя со всех сторон.

— Дырка у тебя на колготке.

— Твою мать!

— Лола, дорогуша, — в дверь заглянул Ян. — Поторопись. Сегодня в зале важные люди.

Лев принялся спешно стаскивать колготки, не дожидаясь, когда из гримуборной выйдут Ян и Гаврик. Стесняться он давно разучился.

Спустя пять минут, проинспектировав придирчиво свое отражение и не найдя изъянов, Львица Лола под свист и топот публика вышла на второе отделение шоу-программы. А ведь сегодня «Лола-оке». Ох, житие мое…

- Не ной, а пой.

— Стенд-ап по тебе плачет, Лола.

— Для стенд-апа я слишком красива.

***

— Ну что, сладенькие, попоем?

Зал отзывается восторженным ревом. Это традиционная часть шоу, названная Яном — как он сам считает, очень остроумно — «Лола-оке». А по сути, просто пение дуэтом с Лолой. Чем это кончится — каждый раз сюрприз, предугадать невозможно. Раньше певца разыгрывали с помощью лотереи. Но пару раз нарывались крупно на неадекват, и теперь Лола выбирает себе партнера для дуэта сама. Для этого приходится выходить в зал, вступать в непосредственный контакт с посетителями. Это самая любимая часть программы для публики.

Лола же ее ненавидит. Но деваться некуда.

— Кто сегодня будет петь с мамочкой? — плавно покачивая бедрами, спускается со сцены. Три ступеньки, всего три. Но они — пропасть, отделяющая того, кто на сцене, от тех, кто в зале. И сейчас он шагает в эту пропасть. Деваться некуда. Публика хочет шоу. Драйва, действия. И ты должен публику накормить. Семью хлебами или собственной кровью — это уж как сумеешь.

Ходить на каблуках он учился два года. Да так и не выучился толком. Поэтому — аккордеон и табурет — его лучшие друзья. Но сейчас приходится идти. От шпилек пришлось отказаться, и сейчас на ногах — лодочки на небольшом каблуке-рюмочке. Кстати, пойди еще найди удобные туфли на каблуке — и чтобы сорок второго размера.

На запястье покачивается веер — часть имиджа и оружие самообороны. Уж какое есть, да. Лола проходит между столиками, стараясь скользить взглядом поверх голов. Пока рано смотреть в лица и выбирать, пока надо дать публике рассмотреть себя ближе, это тоже часть шоу. Рассмотреть, а кому-то даже и…

Не успевает заметить, такое не всегда отследишь. Кто-то дергает за руку, и вот Лола уже на коленях у какого-то здоровенного и пьяного бугая. Краем глаза сразу замечает движение там, где должен стоять Гавря. Но лучше без этого.