Львица по имени Лола

— Да, — кивает она после паузы. Отпивает из носика. Не чайник, а трубка мира какая-то. — А во-вторых?

— А во-вторых… — черт, когда успела сигарета превратиться в пепел? Прикуривает новую. — Во-вторых, про принца твоего сочинского. Если он и в самом деле так хорош… если ты ему и в самом деле дорога… — закашлялся, поперхнувшись табачным дымом. Замахал руками на попытку Дины встать. Не надо тебе сейчас подходить ко мне, голубка. Отпил воды из бутылки со столика, подышал.

- То что? — тихо, но напряженно поторопила его Дина.

Он ткнул сигарету в пепельницу, достал новую, начла разминать. Отбросил.

— То он не причинит тебе вреда, — получилось резко, но и черт с этим. — А ты… ты должна ему поверить.

— Поверить? — повторила за ним Дина.

— Поверить, — кивнул. — Если и он тебе дорог — ты должна ему поверить.

— А если…

— А если он поведет себя как мудак — я лично оторву ему ноги!

— Эй, ты что творишь?!

— Неправильно излагаю?

— Да нет… В принципе, все верно.

Она не рассмеялась. Не сводила с него напряженного взгляда.

— Думаешь, это… возможно?

— Если ты хочешь оставить все это дерьмо позади, это НЕОБХОДИМО. Страх убивает.

Она выглядела такой потерянной и маленькой, с этим дурацким чайником в руках, что ему остро захотелось обнять, по-настоящему. Хоть как-то помочь, утешить. И этим все сломать нахер, ага. Резко крутанул колесо зажигалки, обжег палец. Отпустило вроде.

— Я попробую, — она кивнула, слегка растерянно. Запрокинула голову и выпила остатки из чайника. — Я буду очень стараться.

***

Дина ходила кругами вокруг телефона. Может быть, ей самой ему написать? Или позвонить? Уверенность, что не все безнадежно, подаренная разговором с Лолой, стремительно таяла. А тоска по Льву, наоборот, набирала обороты. И Дина никак не могла решиться.

Словно снизойдя к ее душевным метаниям, телефон пиликнул. Дина рухнула на стул, медленно протянула руку, разблокировала экран.

Лев.

Она встала, налила воды, выпила залпом. И только потом почти недрогнувшей рукой взяла телефон и прочла сообщение.

Лев: Все, я уработался в хлам, совсем одичал и нуждаюсь в дружеской психологической помощи.

Дина медленно выдохнула. Но сердце колотилось как сумасшедшее.

Доверься ему. Когда она кому-то доверялась? Доверие кончилось тогда, в четырнадцать. И как же страшно теперь…

Дина: Я готова. Что входит в твое понятие психологической помощи?

Лев: Я не знаю. Есть предложения? Я согласен на кусок торта и чашку кофе в твоей компании в кафе где-нибудь на Чистых прудах.

Дина: Почему на Чистых?

Лев: А какое твое любимое место в Москве?

Дина: Давай на Чистых. Во сколько?

***

Они пили кофе и тайком любовались друг на друга.

— У тебя есть машина? — это было не по правилам, но Дина пришла первой и видела, как Лев подходил к ней, ждущей его на условленном месте. И надо же с чего-то начинать разговор. — То есть, я не… — смутилась, уткнулась в чашку с капучино.

— Есть, но я ею редко пользуюсь. На метро обычно удобнее, — он медленно разламывает черничный чизкейк.

— Слова истинного москвича, — немного принужденно рассмеялась Дина. — Ой, извини, я несу чушь, наверное. Я же не знаю. Ты коренной москвич? Хотя, нет, не отвечай, теперь я точно несу чушь!

— Все нормально, — ощущение хрупкого льда не оставляет. К нему еще добавляется привкус собственной лжи. — Да, коренной. Потомственный практически. Как и искусствовед.

— Правда? — ее тон становится наконец-то живым, естественным.

— Да, у меня мама искусствовед.

— А папа?

Где кончается ложь, где начинается правда? Или наоборот. Где граница?

— А папа — волейбольный тренер.

Дина смеется — звонко и искренне.

— Вот это сочетание! Как же ты избежал волейбола?

— У нас все поровну между родителями, — он тоже ответно улыбается. — Волейбол достался брату. Когда он в четырнадцать лет вымахал до ста девяноста, его участь была решена. А я ростом не вышел.

— Ого! — Дина вся сочится любопытством. — Значит, твой брат — волейболист?

— Ага.

— Успешный?

— Двукратный.

— Двукратный? — Дина непонимающе хмурится на его слова.

— Двукратный олимпийски чемпион. У него еще есть другие чемпионские регалии, какие-то кубки, но по утверждению Степки, это все тлен на фоне олимпийских медалей.

Дина несколько секунд переваривает полученную информацию, потом ахает.

— Твой брат — олимпийский чемпион?!

— Да, — гордость в голосе сейчас, наверное, совсем не уместна, но не гордиться братом не получается. — Капитан нашей сборной.

— Покажи! — требовательно.

Спустя минуту Дина разглядывает фото Степана Кузьменко в Левкином телефоне, шумно восхищается, потом хватается за свой телефон.

— Ух ты, про него даже статья в Википедии есть! — Дина с увлеченным видом водит пальцем по экрану. — Кубок Европы, чемпион мира…. Ой, тут даже написано, что женат и двое детей!

— Все верно, — Левка с довольным видом принимается за чизкейк. Увлеченная Дина — это очень приятное зрелище.

— Погоди, это тот брат, у которого жена — норвежка со звучным именем?

— Он у меня один.

— Какая они, наверное, красивая пара, — мечтательно произносит Дина. — Если она такая норвежка — ну, знаешь, как их обычно представляют — белые волосы, белая кожа, светлые глаза.