Львы Аль-Рассана

Вот почему его не оказалось на площади: он стучал в дверь ее дома, потом возвращался по тем же улицам, во весь голос выкрикивая ее имя, преодолевая шум и смех вокруг, когда сначала Аммар, а потом Джеана прибежали туда, опасаясь найти Родриго мертвым, и обнаружили, что это Велас лежит на камнях, освещенный факелами в руках молчащих солдат.

Джеана никогда не сознавала, какой любовью среди солдат из отряда Вальедо пользовался этот маленький человечек, который долгие годы служил ее отцу, а потом ей самой. Это не должно было так ее удивлять. Военные люди ценят компетентность, внутреннюю силу и верность, а Велас был воплощением всего этого.

Альвар воспринял его смерть особенно тяжело, чуть ли не винил себя в ней. По-видимому, он был вторым человеком, появившимся на площади, когда на Родриго напали. Джеана не знала, как он здесь оказался, но догадывалась, что он был с женщиной где-то поблизости.

Мысли у нее путались. Ночь почти закончилась. Тонкий полумесяц белой луны теперь висел в вышине, но через открытые окна на востоке уже можно было заметить посеревшее небо. Они находились в казарме, в столовой на первом этаже. На улицах как будто стало тише, но, возможно, так только казалось за этими толстыми стенами. Джеане хотелось сказать Альвару, что нет ничего зазорного в том, чтобы быть с женщиной во время карнавала, но она еще была не в состоянии произнести ни слова.

Кто-то – Хусари, как ей показалось, – принес ей чашку с теплым напитком. Она сжала чашку обеими руками, ее била дрожь. Кто-то другой закутал ее плащом. Еще один плащ закрывал тело Веласа, лежащее на одном из столов возле нее. Третий покрывал того солдата, который погиб у дверей, когда в дом ворвались мувардийцы. Дверь не была заперта. Кажется, он наблюдал за танцами на площади.

Она долго и безутешно плакала. И теперь чувствовала себя опустошенной, оцепеневшей. Ей было очень холодно, даже под плащом. Мысленно она попыталась начать письмо матери и отцу… потом остановилась. Процесс подбора необходимых слов грозил новыми слезами.

Он был частью ее мира всю жизнь; пусть он не стоял в самом центре этой жизни, но всегда находился где-то рядом. Он никогда, насколько ей было известно, не прибегал к насилию, не причинил вреда ни одному человеку до сегодняшней ночи, когда он атаковал мувардийского воина и спас жизнь Родриго.

Это – слишком поздно – напомнило ей еще кое о чем. Она огляделась и увидела, что Лайн Нунес промывает и перевязывает раны Родриго. «Это должна была делать я», – произнес внутренний голос, но она не могла. Она не смогла бы сделать это сегодня.

Она увидела, что пришел Аммар и теперь сидит на корточках рядом с ней. Она также запоздало заметила, что на ней его плащ. Аммар вопросительно посмотрел на нее, потом взял ее за руку, ничего не говоря. Как осознать то, что они целовались в эту самую ночь? И он сказал ей слова, которые открыли новые горизонты в этом мире.

Потом правитель Картады.

Потом Велас на булыжнике мостовой.

Она никому не рассказала об Альмалике. Здесь был мужчина, которого она любила, – теперь она могла мысленно произнести это слово, признаться самой себе, – и ему предстояло поведать об этой части темного водоворота ночи или сохранить ее в тайне.

Она достаточно услышала с балкона, чтобы отчасти понять то, что лежало между Аммаром и юным, испуганным правителем Картады. Правителем, который, тем не менее, был достаточно расчетлив, чтобы послать убийц из пустыни к Родриго Бельмонте. Он также приказал казнить того воина, который бросил кинжал в Аммара. Здесь было нечто сложное, причиняющее боль.

Она не могла стремиться отомстить за Веласа, отправив этих людей в погоню за правителем Картады. Это Родриго он пытался убить, а наемные солдаты, скачущие по землям тагры и пересекающие границы Ашара и Джада, ведут жизнь, которая делает такое возможным и даже вероятным.

К Веласу это не относилось. Велас бен Исхак – он взял имя ее отца, когда принял веру киндатов, – вел жизнь, которая должна была завершиться доброй и окруженной заботой старостью. Не на столе в зале казармы с глубокой раной на шее.

Джеане пришло в голову, в том полудремотном состоянии, в котором она пребывала, что ей тоже в ближайшие дни нужно принять решение. Выбор стороны стоял не только перед Аммаром и Родриго. Она была лекарем отряда вальедских наемников и придворным лекарем Рагозы. И еще она была гражданкой Фезаны, на земле Картады. Ее дом находится там, и ее семья тоже. Фактически это ее правитель выехал сегодня ночью из этих стен, всего с одним спутником и отправился в опасное путешествие домой. Этот человек приказал убить вальедца, врага-джадита, Бич Аль-Рассана.

Человека, который мог, благодаря своей доблести и доблести своего отряда, захватить ее родной город, если бы присоединился к королю Рамиро и если бы нападение на Фезану стало реальностью. Джадиты Эспераньи сжигали киндатов или превращали их в рабов. Остров упокоения королевы Васки оставался местом святого паломничества.