Львы Аль-Рассана

Аммар держал ее за руку. Вернулся Хусари. Его глаза покраснели. Она подняла свободную руку, и он взял ее в свои ладони. Хорошие люди окружали ее в этой комнате, порядочные, заботливые люди. Но самый порядочный, самый заботливый, тот, кто любил ее с самого дня ее рождения, лежал мертвый на столе под солдатским плащом.

Где-то в глубине опечаленного сердца Джеаны зародилась дрожь, предчувствие грядущих страданий. Ей показалось, что мир Эспераньи, мир Аль-Рассана несется очертя голову к чему-то огромному и ужасному, и гибель Веласа и солдата-караульного в казарме, и даже семерых воинов пустыни сегодня ночью – все это лишь прелюдия к гораздо худшему.

Она оглядела большую комнату и при свете факелов увидела мужчин, которые ей нравились и вызывали у нее восхищение, а некоторые любовь. В своем странном, опустошенном состоянии она задалась вопросом, сколько из них доживет до следующего карнавала в Рагозе.

И состоится ли через год следующий карнавал.

Подошел Родриго, без сорочки, самую серьезную его рану закрывала аккуратная, умело наложенная повязка. Его верхняя часть тела и руки были твердыми и мускулистыми, их покрывали шрамы. Теперь появится еще один, когда эта рана заживет. Надо будет взглянуть на нее позднее. Иногда работа становится единственной преградой между жизнью и пустотой за ее пределами.

У него было странное выражение лица. Она не видела Родриго таким с той ночи, когда познакомилась с ним и они смотрели, как горит деревня к северу от Фезаны. Сейчас в нем чувствовались тот же гнев и та же боль, которая так несвойственна его профессии. Но, возможно, это не так, возможно, Родриго хорошо делает свое дело именно потому, что знает цену действиям солдат на войне?

Странно, как скачут ее мысли. Вопросы, на которые нет ответов. Почти как смерть. Пустота. Неумолимый враг лекаря. Глубокая рана, нанесенная мечом в область ключицы. На это нет ответа.

Она прочистила горло и спросила:

– Он обработал рану, перед тем как наложить повязку?

Бельмонте кивнул.

– Извел целую бутылку вина. Разве меня не было слышно?

Она покачала головой.

– Похоже, он перевязал тебя как следует.

– Лайн делает это много лет.

– Знаю.

Ненадолго воцарилось молчание. Он опустился перед ней на колени, рядом с Аммаром.

– Его последними словами, обращенными ко мне, была просьба позаботиться о тебе. Джеана, я поклялся сделать это.

Она прикусила губу.

– Мне казалось, что меня наняли заботиться обо всех вас.

– Это дело взаимное, дорогая, – произнес Хусари. Аммар ничего не сказал, только смотрел. Его пальцы в ее руке были холодными.

Родриго взглянул на него, заметил их сплетенные руки и продолжил:

– Мувардийские убийцы вызывают мысли о Картаде. – Он встал.

– Я тоже так думаю, – ответил Аммар. – Собственно говоря, я это знаю. С ними был еще посол, и он нашел меня. С другим поручением.

Родриго медленно наклонил голову.

– Он хочет, чтобы ты вернулся?

– Да.

– Мы это предполагали, правда?

– Думаю, Альмалик хотел удостовериться, что я об этом знаю.

– Какое было сделано предложение?

– Было предложено все, чего стоило ожидать. – Голос Аммара звучал холодно.

Это Родриго тоже заметил.

– Извини. Мне не следовало спрашивать.

– Возможно. Но ты спросил. Задавай следующий вопрос. – Аммар отпустил руку Джеаны и встал.

Двое мужчин смотрели друг на друга, серые глаза в синие.

Родриго кивнул, словно принимая вызов.

– Очень хорошо. Что ты ему сказал?

– Что я не знаю, вернусь или нет.

– Понятно. Это правда?

– В то время – да.

Молчание.

– Прошло не так уж много времени, если это случилось сегодня ночью.

– Да. Но кое-что изменилось.

– Понимаю. И что бы ты ответил, если бы тебе задали тот же вопрос сейчас?

Небольшое, нарочитое колебание.

– Что я вполне доволен тем обществом, в котором нахожусь. – Здесь был некий нюанс, насколько поняла Джеана. Через секунду она увидела, что Родриго тоже его уловил.

Он обвел рукой комнату.

– Это общество – мы?

Ибн Хайран наклонил голову.

– Отчасти. – Они были одного роста; вальедец – шире в плечах и груди.

– Понятно.

– А ты? – спросил Аммар, и теперь Джеана поняла, почему он позволял задавать эти вопросы, даже поощрял их. – Где будут служить люди Родриго Бельмонте этим летом?

– Мы скоро выступим против Картады. С армией Рагозы.

– А если король Рамиро тоже выступит? Подойдет к стенам Фезаны? Что тогда, о Бич Аль-Рассана? Потеряем ли мы тебя? Будем ли страшиться одного вида твоего знамени?

Некоторые солдаты подошли ближе и слушали. В комнате было тихо, теперь уже на востоке действительно стало светлеть. Скоро восход.

Родриго долго молчал. Потом сказал:

– Я тоже вполне доволен тем, где я нахожусь.

– Но?

Гнев в глазах Бельмонте погас. Но то, другое, еще оставалось.

– Но если армии Эспераньи пересекут земли тагры, то, думаю, нам следует к ним присоединиться.

Джеана выпустила из легких воздух. Она и не осознавала, что затаила дыхание.

– Конечно, тебе следует так поступить, – сказал Аммар. – Ты для этого жил всю жизнь.

Родриго впервые отвел глаза, потом снова посмотрел на него.

– Какого ответа ты ждешь?

Тон Аммара внезапно стал жестким, безжалостным.