Львы Аль-Рассана

Через земли тагры пронеслись слухи о том, что три короля джадитов встретились в Карказии.

Это было плохо, со всех точек зрения. Он передал эти сведения в Картаду. Почти сразу же после этого пришло известие о том, что эта встреча закончилась стычкой после покушения на жизнь то ли короля, то ли королевы, а может быть, министра Вальедо.

Сообщения с севера редко бывали достоверными; иногда они были почти бесполезны. И эти не стали исключением. Наместник не знал, кого там ранили или убили и кто стоит за произошедшим. Однако эти сведения он тоже передал дальше, чего бы они ни стоили.

Из Картады пришел быстрый ответ: продолжайте работать над стенами, запасайте еду и воду. Ублажайте ваджи, держите в повиновении мувардийцев. Расставьте дозорных вдоль земель тагры. Будьте бесконечно бдительны, ради Ашара и нашего государства.

Все это не приносило успокоения. Он умело выполнял все указания, а в городе нарастала нервозность. Наместник обнаружил, что дыня по утрам больше не доставляет ему прежнего удовольствия. Его беспокоил желудок.

Затем в дубильне умер ребенок.

И в тот же день пришло известие, что замечено войско Вальедо. К югу от земель тагры, в Аль-Рассане, с развернутыми знаменами.

Войско. Очень большое войско, быстро надвигающееся. В первый раз за сотни лет всадники Джада мчались к его городу. «Это безумие, – в панике подумал наместник. – Чистое безумие! Что делает король Рамиро?»

И что может сделать осторожный, прилежный слуга государства, когда правители мира сходят с ума?

Или когда сходит с ума его собственный народ?

Иногда события в местах, отдаленных друг от друга, в один голос говорят об изменении настроения, о повороте мира к тьме или к свету. Много лет спустя вспоминали, что резня киндатов в Соренике произошла за полгода до погрома в Фезане. Резню устроили воины-джадиты, озверевшие от скуки, а погром – жители города, ашариты, охваченные ужасом. Последствия были почти одинаковыми.

В Фезане все началось с детской болезни. Дочь дубильщика кож, некоего ибн Шаггура, той весной заболела. Самые бедные рабочие жили ближе остальных к реке, и в период паводка болезни не были редкостью, особенно среди детей и стариков.

Родители ребенка, которые не смогли или не захотели оплатить услуги лекаря, прибегли к древнему средству и положили девочку на постель в самой дубильне. Считалось, что едкие пары изгоняют злых духов болезни. Это лечебное средство применяли уже много столетий.

Случилось так, что в тот день один купец-киндат по имени бен Морес зашел в дубильню, чтобы купить кожи для отправки на восток, в Салос, а потом вдоль побережья и через пролив.

Опытным глазом рассматривая обработанную и необработанную кожу во дворе, он услышал детский плач. Когда купцу рассказали, что происходит, он громко и обидно начал бранить родителей ребенка, потом зашел в дубильню и взял девочку на руки – что было против всяких правил. Не обращая внимания на протесты, он вынес ее из целебного места на холод весеннего утра.

Он продолжал выкрикивать ругательства, когда ибн Шаггур, видя, что его маленькую дочь оскорбил и похитил один из киндатов, и зная, что эти злые люди используют кровь детей в своих грязных обрядах, подбежал сзади, ударил купца по голове дубильным крюком и убил на месте. Потом все соглашались, что ибн Шаггура никогда не считали человеком буйным.

Малышка упала на землю, жалобно плача. Отец поднял ее, выслушал мрачное одобрение от своих товарищей и отнес девочку обратно в дубильню. Весь остаток дня тело купца-киндата пролежало там, где он упал во дворе. На солнце его облепили мухи. Собаки подходили и слизывали кровь.

Ребенок умер перед самым заходом солнца.

Это прикосновение киндата обрекло ее на смерть, решили кожевники, которые задержались после работы и гневно обсуждали это происшествие во дворе. Несомненно, до этого она уже поправлялась. Дети умирают, когда к ним прикасаются киндаты, – это факт. Во дворе появился ваджи: никто потом не вспомнил, кто его позвал. Узнав, что случилось, этот благочестивый муж в ужасе воздел руки к небу.

Примерно в это же время кто-то припомнил, повторяя слова из стихотворения, которое было расклеено повсюду и часто цитировалось в начале весны, что никто из киндатов не погиб в День Крепостного Рва – ни один из них. Только правоверные ашариты. «Они – отрава среди нас! – крикнул тот же человек. – Они убивают наших детей и лучших из нас!»

Тело убитого купца вытащили оттуда, где оно лежало. Его изувечили и подвергли надругательствам. Ваджи наблюдал и не протестовал. У кого-то возникла идея обезглавить мертвеца и сбросить его в ров. Голову отрезали. Толпа дубильщиков покинула свой двор, таща тело, и направилась к воротам, выходящим ко рву.

Двигаясь через город, кожевники – их уже собралось довольно много – наткнулись на двух женщин-киндаток, которые в тот вечер покупали шали на улице ткачей. Тот самый человек, который цитировал стихи с листовок, ударил одну из них по лицу. Вторая имела наглость ударить его в ответ.

Неверная посмела поднять руку на одного из звезднорожденных Ашара? Этого нельзя было стерпеть.