Львы Аль-Рассана

Несмотря на усталость и тревогу, вид этого облака пыли, поднятого всадниками Вальедо в Аль-Рассане, глубоко взволновал Альвара. Потом он взглянул на Джеану, на Хусари и опять на ибн Хайрана и снова пришел в замешательство. Как так вышло, что то, чего человек жаждал всю свою жизнь, стало источником сомнений и дурных предчувствий?

– Они двигаются очень быстро, – произнес наконец ибн Хайран.

– Слишком быстро, – пробормотал Родриго. – Они обгонят часть спасающихся бегством крестьян. Я не понимаю. Им ведь надо, чтобы в городе оказалось как можно больше ртов.

– Может быть, они задумали не осаду.

– А чем еще это может быть? Он же не собирается брать штурмом эти стены.

Ибн Хайран снова посмотрел на север с их наблюдательного пункта на высоком холме, к востоку от города.

– Возможно, так спешит лишь авангард, – сказал он. – По какой-то причине.

– В этом тоже нет смысла, – ответил Родриго, нахмурившись. Альвару показалось, что его голос звучит нервно и совсем не восторженно.

– Какая разница? – резко спросила Джеана. – Вперед!

Она всю дорогу скакала с быстротой солдата. Время от времени Родриго или ибн Хайрану приходилось ее сдерживать, чтобы не загнать коней.

Ее отношения с ибн Хайраном изменились после карнавала. Они старались не слишком демонстрировать это в походе, но это было заметно: в мужчине так же явно, как и в женщине. Альвар прилагал усилия, чтобы не слишком горевать по этому поводу. Это удавалось ему лишь отчасти. Жизнь может обрушить на тебя боль и растерянность с самых разных сторон.

Они спустились с холма, переправились через ров и вошли в город. Альвар – впервые, Джеана и Хусари – возвращаясь домой, ибн Хайран – возвращаясь туда, где Альмалик Первый пытался подорвать его репутацию и ограничить его власть.

А Родриго?

Альвар понял, что Капитан, замаскированный под ашарита – он сбрил усы, сделал темными волосы и кожу, – отправился с ними потому, что дал клятву Веласу бен Исхаку охранять женщину, которая приехала сюда вместе с ними. Он не из тех, кто нарушает клятвы.

Нужно было увезти из Фезаны родителей Джеаны и предупредить остальных киндатов. Это была самая первая задача. Потом им снова придется решать, на чью сторону встать, и определяться со следующими шагами. Все они, насколько понимал Альвар, должны были присоединиться к войску Рагозы где-то к западу от Лонзы, по пути в Картаду.

Возможно, облако пыли на севере уже изменило их планы.

Теперь, когда джадиты вторглись в Аль-Рассан, будет ли Рагоза воевать с Картадой? Ашариты против ашаритов, когда всадники скачут по тагре? И будет ли самый прославленный из воинов-джадитов на полуострове в такое время сражаться на стороне Рагозы?

Альвар, один из этих воинов-джадитов, не знал ответа. Во время поездки на запад он почувствовал, как отдаляются друг от друга ибн Хайран и сэр Родриго. Это была не холодность и, уж конечно, не противостояние. Это было скорее похоже на выстраивание обороны. Каждый из них возводил укрепления в преддверии возможных боев.

Хусари, обычно разговорчивый и наблюдательный, не мог помочь ему разобраться во всем этом. Он всю дорогу был погружен в свои мысли.

На площади во время карнавала он впервые в жизни убил человека. Джеана во время одной из немногих коротких бесед с Альваром в пути сказала, что, по ее мнению, в этом все дело. Хусари прежде был купцом, а не воином. Мягкий человек, ленивый, даже изнеженный. Однако в ту ночь он прикончил убийцу-мувардийца, раскроил ему череп одним ударом, так что кровь и мозги забрызгали мостовую.

«Это действительно может стать потрясением, – подумал Альвар. – Не все созданы для солдатской жизни и того, что с ней связано».

Сказать по правде, – хотя он никому об этом не говорил, – Альвар уже не был уверен, что сам он создан для такой жизни. Это его пугало. Если не солдат, то кто же он? Вот только солдат, по-видимому, должен обладать умением смотреть на все очень просто, а Альвар в последнее время понял, что ему это не слишком хорошо удается.

На четвертое утро он осторожно попытался обсудить эту проблему с Капитаном. Родриго долго ехал молча, прежде чем ответил. Пели птицы, стоял яркий весенний день.

– Возможно, ты слишком умен, чтобы стать хорошим солдатом, – наконец сказал Капитан.

Альвар хотел услышать совсем не такие слова. Ответ звучал так, будто его отвергли.

– А как же вы? – спросил он. – Вы же пробыли солдатом всю жизнь.

Родриго снова заколебался, подбирая слова.

– Я вырос в другую эпоху, Альвар, хотя ненамного опередил тебя. Когда халифы правили Аль-Рассаном, мы, на севере, жили в страхе за свою жизнь. Мы подвергались набегам раз-два в год. Каждый год. Даже после того как набеги закончились, нас, детей, загоняли на ночь в постель, пугая, что придут неверные и заберут нас, если мы будем вести себя плохо. Мы мечтали о чудесах, о переменах. О возвращении.

– Я тоже!

– Но теперь ты можешь это сделать, неужели не понимаешь? Это уже не мечта. Мир изменился. Когда ты можешь делать то, о чем мечтал, иногда это… уже не так просто. – Родриго взглянул на Альвара. – Не знаю, имеет ли все это хоть какой-то смысл.