Львы Аль-Рассана

Джеана заколебалась, войдя внутрь. Альвар заметил, как она посмотрела на Аммара ибн Хайрана. И в этот момент – только сейчас – он наконец кое-что понял. И ощутил мгновенную, острую боль, похожую на удар меча; которая тут же прошла. Осталось другое чувство, больше напоминающее печаль.

Он никогда и не воображал, что она предназначена ему.

– Сэр Родриго, ты иди с ней, – быстро произнес ибн Хайран. – Если тебя увидят, тебе грозит опасность. Хусари, Альвар и я поможем у ворот. Возможно, нам удастся что-нибудь сделать. Если ничего не получится, по крайней мере выиграем для вас немного времени.

«Если ничего не получится». Альвар понимал, что это значит.

– Аммар, теперь речь идет не только о моих родителях, – сказала Джеана.

– Знаю. Мы сделаем, что сможем. Иди с ними. Я знаю ваш дом. Будьте внизу. Если сможем, мы к вам присоединимся. – Он повернулся к Родриго. – Если услышишь, что нас одолели, выведи их из города. – Он помолчал, синие глаза смотрели прямо в серые в предвечернем свете. – Поручаю тебе это, – прибавил он.

Бельмонте ничего не ответил. Только кивнул.

Джеана и Капитан ушли. Не оставалось времени для слов, прощаний или чего-то другого. Кажется, для таких вещей никогда не хватает времени. Шум на улицах нарастал. Тут Альвар ощутил прикосновение страха, словно холодный палец прямо под кожей. Он никогда не имел дела с толпой и никогда не видел толпы.

– Они уже убили троих наших, – мрачно проговорил один из стражников.

Ворота квартала киндатов перегораживали узкую улочку. Толпа вольется в нее и застрянет. «Это сделали нарочно», – сообразил Альвар. У киндатов есть опыт в подобных вещах. Ужасная истина. Ему пришло в голову, что королева Васка, которую его мать почитает как святую, поощряла бы тех людей, которые идут сюда.

Не отрывая взгляда от открытого пространства перед воротами, Альвар снял со спины круглый щит, продел левую руку в ремень и обнажил меч. Аммар ибн Хайран сделал то же самое. Хусари дотронулся до своего меча, потом опустил руку.

– Сначала дайте мне несколько минут, – сказал он, и слова его прозвучали тихо, едва слышно за нарастающим шумом. Хусари вышел из ворот на открытое пространство.

Увидев это, Альвар инстинктивно последовал за ним, и в ту же секунду Аммар ибн Хайран тоже шагнул наружу.

– Заприте ворота, – бросил ибн Хайран через плечо.

Стражники не нуждались в приказах. Альвар услышал за спиной скрип металла, в замке повернулся ключ. Он посмотрел назад и вверх: еще четверо стражников-киндатов стояли на платформе над двустворчатыми воротами. Они держали луки, в которые уже вложили стрелы. Любое оружие было запрещено для киндатов в Аль-Рассане. Альвару показалось, что сейчас этих людей не слишком волнуют законы.

Он стоял рядом с Хусари и Аммаром ибн Хайраном на узкой улочке. Ворота за спиной заперты, бежать некуда. Ибн Хайран взглянул на Хусари, потом на Альвара.

– Возможно, – легкомысленным тоном произнес он, – это не самый благоразумный поступок в нашей жизни.

Глухой гул превратился в рев, и появилась толпа.

Первым, что увидел Альвар, были три отрезанные головы на копьях. Его затошнило. Шум стал оглушительным, превратился в стену звуков, которые казались не совсем человеческими. Воющая, орущая, напирающая толпа вывалилась из-за угла в пространство перед воротами, а затем, увидев стоящих там троих людей, первые ряды остановились и попятились, столкнувшись с теми, кто был позади.

Они несли полсотни факелов. Альвар видел мечи и пики, деревянные дубинки, ножи. Лица были искажены ненавистью, но Альвар почувствовал в толпе скорее страх, чем ярость. Его взгляд все время возвращался к этим отрезанным, сочащимся кровью головам. Ужас или гнев – разве это имеет большое значение? Эта толпа уже начала убивать. После первых убийств следующие даются легче.

В этот момент Хусари ибн Муса шагнул вперед и вышел из тени ворот под последние лучи заходящего солнца. Он поднял обе ладони, показывая, что они пусты. Безумие, у него на голове все еще красовалась шляпа джадита.

Постепенно, от передних рядов к задним, распространилось молчание. Кажется, они дадут ему сказать. В этот момент Альвар заметил, как сверкнуло в луче солнца летящее лезвие. Не успев ничего сообразить, он рванулся вперед.

Его щит, выставленный перед Хусари, отразил удар летящего ножа, тяжелого орудия мясника. Нож со звоном покатился по камням. Альвар заметил, что на нем запеклась кровь. Раздались крики, потом опять наступила тишина.

– Ты что, круглый дурак, Мутафа ибн Башир?

Голос Хусари прозвучал резко, четко, насмешливо. Он заполнил пространство перед воротами.

– Ведь не со мной спит твоя жена, а с ибн Абази, который стоит рядом с тобой!

В изумленном молчании, которое последовало за этими словами, кто-то рассмеялся. То был тонкий, нервный смех, но все же смех.

– Кто ты? – крикнул другой голос. – Почему ты стоишь перед воротами тех, кто убивает детей?

– Кто я? – воскликнул Хусари, широко разводя руками. – Я оскорблен и обижен. Кроме всего прочего, ты должен мне деньги, ибн Динас. Как ты смеешь делать вид, что не узнаешь меня?