Львы Аль-Рассана

– А, ну… как насчет «Умрите, собаки-ашариты! Свиньи-киндаты!»? Что-то в этом роде?

Солдаты зароптали. Родриго поморщился и покачал головой.

– От меня ты этого не услышишь, Аммар. И от тех, кто сражается вместе со мной.

– А от тех, кто будет сражаться вокруг вас?

Родриго снова покачал головой, почти упрямо.

– И снова, что я могу тебе сказать? Полагаю, они будут очень похожи на мувардийцев. Ими будет двигать ненависть и благочестие. – Он сделал странный жест, расправил обе ладони, потом снова сжал кулаки. – Ты мне скажи. Что будут делать хорошие люди в такой войне, Аммар?

Ответ Аммара был таким, какого боялась и ожидала Джеана:

– Убивать друг друга, пока что-то не закончится в этом мире.

Альвар и Хусари отвели ее домой, когда солнце вставало над замусоренными и пустыми улицами. Они все очень нуждались в сне. Альвар занял свою прежнюю комнату на первом этаже, ту, в которой жил, когда они втроем с Веласом приехали сюда через рагозский перевал. Хусари лег на кровать Веласа рядом с комнатой, где Джеана принимала своих пациентов.

Она пожелала им спокойной ночи, хотя ночь уже закончилась. Поднялась наверх, к себе в спальню. Открыла окно и стояла, наблюдая, как светлеет небо над крышами домов на востоке.

Утро обещало быть чудесным. Предрассветный ветер принес аромат цветущего миндаля из сада напротив. Было тихо. Улицы опустели. Велас не увидит этого утра.

Она снова попыталась обдумать, как сообщить обо всем матери и отцу, и снова отодвинула от себя эти мысли. Она подумала о другом: надо будет организовать погребение по обряду киндатов. Бен Аврен поможет. Вероятно, ей следует его об этом попросить? Найти человека, который споет древние слова литургии: «Одно солнце бога. Две луны его возлюбленных сестер. Бесчисленные звезды, чтобы светить в ночи. О, мужчины и женщины, рожденные на темной дороге, только взгляните вверх, и огни приведут вас домой».

Она снова заплакала, слезы лились по ее щекам и падали на подоконник.

Через некоторое время она вытерла лицо тыльной стороной ладони и легла на кровать, не потрудившись раздеться, хотя ее одежда была испачкана кровью. Слезы высохли. Их место заняла пустота, распространявшаяся из ее сердца. Она лежала, но не могла спать.

Чуть позже она услышала снаружи какой-то звук. Она ждала этого звука.

Аммар показался на краю подоконника. И долго сидел там, не двигаясь, и смотрел на нее.

– Ты простишь меня? – спросил он наконец. – Мне необходимо было прийти.

– Я бы тебя никогда не простила, если бы ты не пришел, – сказала она. – Обними меня.

Он спрыгнул на пол и пересек комнату. Лег на кровать рядом с ней, и она положила голову ему на грудь. Она слышала биение его сердца. Она закрыла глаза. Его рука прикоснулась к ее волосам.

– О любимая, – тихо сказал он. – Джеана.

Она снова заплакала.

Это тоже прошло, хоть и нескоро. Когда она успокоилась, он снова заговорил.

– Мы можем лежать так столько, сколько захочешь. Все в порядке.

Но в ней была пустота, и эту пустоту нужно было заполнить.

– Нет, не можем, – ответила она, приподняла голову и поцеловала его. Соль. Ее собственные слезы. Она подняла руки и запустила пальцы в его волосы, и поцеловала его снова.

Много позже, в его объятиях, под одеялом, когда оба они уже были без одежды, она погрузилась в столь необходимый ей сон.

Он не спал. Он слишком хорошо понимал, что должно произойти позднее, в этот же день. Ему придется покинуть Рагозу до наступления темноты. Он будет убеждать ее остаться здесь. Она откажется. Он даже знал, кто настоит на том, чтобы отправиться с ними. Тьма маячила на западе, подобно огромной грозовой туче. Над Фезаной. Где они встретились.

Он лежал без сна, сжимая ее в своих объятиях, и в этот момент понял всю иронию судьбы, наблюдая, как только что взошедшее солнце плеснуло в восточное окно и залило их обоих, словно кто-то или что-то пожелало окутать их благословением, созданным из чистого света.

Часть пятая. Даже солнце заходит

Глава XV

Наместник в Фезане был человеком осторожным и наблюдательным. Если он иногда и вспоминал, что покойный правитель Альмалик Первый, Лев Картады, начинал свое восхождение к славе с поста наместника халифов Силвенеса в этом городе, то чаще он напоминал себе о том, как необыкновенно ему повезло, что он, единственный из наместников, пережил переход власти от отца к сыну.

Когда его одолевали мечты о более высоком положении, он позволял себе вечер отдыха: много джадитского вина, танцовщицы, представления с участием рабов обоего пола в различных сочетаниях. Иногда он даже сам принимал в них участие. Он обнаружил, что расслабление, полученное таким путем, гасит на время неподобающие мечты.