Львы Аль-Рассана

Хотя и это тоже было в лучшем случае лишь половиной правды. Он вошел в низкий, длинный дом, построенный им на то щедрое содержание, которое всегда давал ему Альмалик. «Нельзя лишать человека выбора», – осторожно произнес он сегодня утром в зале приемов, чтобы убедиться, что самые умные из собравшихся станут рассказывать о случившемся так, как ему хотелось бы.

Но у него был выбор. Почти всегда был. В День Крепостного Рва Альмалик действительно нанес серьезный, заслуживающий глубокого порицания удар по независимости своего сына и гордости ибн Хайрана. Принца сделали беспомощным свидетелем резни, всего лишь символом бдительности его отца, а Аммара…

Аммара ибн Хайрана, который ради честолюбивого правителя Картады пятнадцать лет назад пошел на убийство человека, называемого халифом из рода самого святого Ашара, и с тех пор носил клеймо этого поступка, снова представили всему полуострову и всему миру как жестокого, кровожадного инициатора грязной резни.

То, что он увидел во дворе замка Фезаны в палящую летнюю жару, вызвало у него тошноту, а ведь на службе у Картады он видел смерть во многих обличьях и сам отдавал приказы убивать. Но ему были отвратительны излишества, а масштабы смерти в том дворе были ужасающими.

Но главную роль, конечно, сыграла гордость. Прежде всего гордость. Ему было отвратительно то, что сделали с жителями Фезаны, но не менее отвратительно то, что сделали с его собственным именем, с его обликом и местом в этом мире. Он понимал, что служит правителю, какими бы высокими ни были дарованные ему звания. Правители вольны наказывать своих слуг; они могут лишить их земных благ, убить, отправить в ссылку. Но они не могут взять человека – если этот человек Аммар ибн Хайран – и представить его всему Аль-Рассану и миру за горами и морями в качестве автора этого… уродства.

Разве у него не было выбора?

Конечно, был, если бы он очень захотел его найти. Он мог покинуть мир власть имущих и его чудовищные деяния. Мог даже покинуть эту любимую, урезанную землю Аль-Рассана и ее надутых, мелких правителей. Мог отправиться прямо из Фезаны через горы в Фериерес или в любой из крупных городов Батиары. Там встречались культурные, богатые дворы, где поэта-ашарита с радостью приняли бы как еще одно сверкающее украшение. Он мог до конца своих дней жить в роскоши среди самых цивилизованных джадитов.

Он мог бы даже уехать еще дальше на восток, доплыть на корабле до самой Сорийи, посетить каменные надгробья своих предков, которых никогда не видел; возможно, даже заново обрести веру у Скалы Ашара, пожить отшельником под звездами бога в пустыне, закончить жизнь вдали от Аль-Рассана.

Разумеется, у него был выбор.

Всему этому он предпочел месть. Замаскировался и вернулся в Картаду. Открылся принцу, а затем подкупил управляющего дворцом, чтобы тот включил его в свиту в качестве раба. Самая крупная однократная взятка за всю его жизнь. И сегодня он убил правителя при помощи яда фиджаны, пропитав им муслиновую ткань.

Значит, уже дважды. Дважды за пятнадцать лет он убил самого могущественного властелина на этих землях. Халифа и короля.

«Все менее вероятно, – с грустью решил ибн Хайран, входя в дом, – что меня будут помнить благодаря моим стихам».

– Вас ждут, господин мой, – сообщил ему помощник управляющего у входа. Ибн Хайран сел на низкую скамью возле двери, и тот опустился на колени, чтобы помочь ему снять сапоги и надеть вместо них тапочки, украшенные самоцветами.

– Ты впустил в дом посетителя в мое отсутствие?

Этот человек теперь стал управляющим, приняв на себя груз новых обязанностей в страшное время. Он опустил глаза.

– Возможно, я совершил ошибку, мой господин. Но она так убеждала меня, что вы обязательно примете ее.

– Она?

Но он уже понял, кто это. Его на короткое мгновение снова охватило насмешливое удивление, которое затем сменилось другим чувством.

– Куда ты ее проводил?

– Она ждет вас на террасе. Надеюсь, я поступил правильно, господин мой?

Аммар встал, и управляющий тоже.

– Всегда веди женщину только туда. Прикажи подать ужин на двоих и подготовь комнату для гостьи. Мы с тобой поговорим позже; нужно еще многое сделать. Я на время уеду из Картады – это приказ верховного правителя.

– Да, господин, – бесстрастно ответил управляющий. Аммар двинулся было во внутренние покои, потом остановился.

– Нового правителя. Прежний правитель умер, – прибавил он. – Сегодня утром.

– Увы, – произнес управляющий без каких-либо признаков удивления.

«Надежный человек», – решил ибн Хайран. Он бросил перчатки на мраморный столик и прошел по коридорам к широкой террасе, которую построил на западной стороне, где находились его собственные комнаты. Он всегда предпочитал закат восходу. Отсюда открывался вид на красные холмы и голубую излучину реки на юге. Картада оставалась невидимой, скрытой холмами.

Женщина, его гостья, стояла к нему спиной, любуясь пейзажем. Босая на прохладных плитах.

– Архитектор не хотел строить ее для меня, – сказал он, подходя и останавливаясь у нее за спиной. – Открытые пространства устраивают внутри дома, твердил он мне.