Львы Аль-Рассана

И Альвару, уже взрослому мужчине, солдату, среди толпы людей ясным утром внезапно стало страшно, как бывало в детстве ночью, после рассказов женщин, когда он лежал в постели и слушал вой северного ветра за окнами.

– Добро пожаловать в Рагозу, госпожа, – тихо произнес эмир.

Если он и ощутил это растущее напряжение, то не подал виду. В его голосе и манерах чувствовалось искреннее восхищение. Эмир Бадир был ценителем красоты во всех ее проявлениях и обличьях. Альвар, который сейчас боролся с внезапно накатившим на него мрачным настроением и которого защищал сам простой факт влюбленности в другую женщину, счел госпожу из Картады привлекательной, но чересчур злоупотребляющей украшениями. Тем не менее ее манеры были безупречны. Только после того как эмир Бадир заговорил, она грациозно поднялась с дорожки и встала перед островком правителя.

– Это визит матери? – продолжал Бадир. – Вы приехали, чтобы посмотреть, хорошо ли правитель заботится о ваших детях?

«Эмир понимает, что дело гораздо серьезнее», – подумал Альвар, потому что и сам многое узнал за три месяца. Это был гамбит, начало игры.

– И за этим тоже, повелитель, – ответила Забира Картадская, – хотя у меня нет сомнений относительно вашей заботы о моих малышах. Однако мой приезд вызван не только материнской любовью. – Ее голос звучал тихо, но ясно, словно у хорошо обученной певицы. – Я приехала, чтобы рассказать об убийстве. Об убийстве сыном своего отца и о последствиях этого убийства.

В саду снова воцарилась почти полная тишина; лишь одна птица продолжала петь над головами, ветерок шуршал листьями деревьев, плескалась вода, огибая остров.

И в этой тишине Забира сказала:

– Священное учение Ашара гласит, что убийца отца становится нечистым навечно. Пока он жив, его избегают, его казнят или изгоняют из общества людей, он проклят богом и звездами. Я спрашиваю у эмира Рагозы: может ли такой человек править в Картаде?

– А это так? – Эмир Бадир был сибаритом, склонным потакать своим слабостям, но никто никогда не сомневался в его уме.

– Да. Две недели назад Лев Картады был подло убит, а его сын-убийца теперь завладел скипетром и называет себя Альмаликом Вторым, Львом Картады, Защитником Аль-Рассана. – По саду пронесся ропот, так как всех этих подробностей еще не знали: Забира преодолела горы быстрее гонцов. Она выпрямилась и намеренно повысила голос: – Я приехала сюда, мой повелитель, чтобы умолять вас освободить народ моего любимого города от этого отцеубийцы и цареубийцы. Чтобы вы послали свои войска на запад, выполняя заветы святого Ашара, и уничтожили этого порочного человека.

Снова раздался ропот, подобный порыву ветра в листве.

– И кто же тогда будет править в славной Картаде? – На лице эмира Бадира нельзя было ничего прочесть.

Женщина впервые заколебалась.

– Городу грозит смертельная опасность. Мы узнали, что брат узурпатора – Хазем – находится на юге, по ту сторону пролива. Он фанатик и ищет помощи и поддержки у племен маджритийцев в пустыне. Он бросил открытый вызов отцу, и тот официально лишил его наследства много лет назад.

– Это нам известно, – мягко произнес Бадир. – Это известно всем. Но кто тогда должен править в Картаде? – снова спросил он. К этому моменту даже Альвар понял, куда он клонит.

Этой женщине нельзя было отказать в мужестве.

– Вы здесь, в Рагозе, являетесь опекуном двоих единственно законных детей короля Альмалика, – ответила она уже без всяких колебаний. – Я официально прошу вас взять этот город именем бога и посадить на трон правителя его сына, Абади ибн Альмалика. И оказывать ему всю поддержку и помощь, какую сможете, до достижения им совершеннолетия.

Так это было произнесено. В открытую. Приглашение захватить Картаду и благовидный предлог для этого.

Джеана, слушавшая с жадным вниманием, посмотрела поверх головы женщины в черно-красном одеянии и увидела, что Альвар ухитрился проникнуть сюда. Она снова повернулась к эмиру.

Но теперь заговорил визирь, и впервые его низкий голос звучал размеренно и серьезно:

– Я хотел бы знать, если можно, разделяет ли эти мысли и желания слуга, которого вы с собой привели?

Бросив быстрый взгляд на Забиру, Джеана поняла, что женщина не знает ответа на этот вопрос; что она разыграла собственную карту и теперь ждет, что будет дальше.

Она разыграла следующую, необходимую карту.

– Он не мой слуга, – сказала Забира. – Вы знаете, полагаю, кто этот человек. Он благородно согласился сопровождать меня сюда, женщину, у которой дома не осталось защитников и прибежища. Я не смею проявить самонадеянность и ответить за Аммара ибн Хайрана, господин визирь и милостивый эмир. Никто из людей не посмел бы этого сделать.

– Тогда, может быть, человек, который предстал перед нами в фальшивом наряде слуги, будет настолько самонадеянным, что ответит сам? – Теперь в голосе эмира Бадира появилось некоторое напряжение. «И неудивительно, – подумала Джеана. – Эта женщина подняла ставки в игре чрезвычайно высоко».