Львы Аль-Рассана

Аммар ибн Хайран, которого она поцеловала тогда, в кабинете своего отца, обратил взгляд на эмира Рагозы. Он держался с уважением, но настоящей почтительности в нем не ощущалось. Впервые Джеана поняла, как трудно может быть с этим человеком, если он того пожелает. «И потом, – напомнила она себе еще раз, – он убил халифа, а теперь и другого правителя».

– Милостивейший повелитель, – произнес Аммар ибн Хайран, – я оказался в затруднительном положении. Только что я слышал слова открытой измены моему родному государству Картаде. Мне следовало бы ясно понимать, что делать, но я связан вдвойне.

– Почему? И почему вдвойне? – спросил эмир Бадир раздраженным голосом.

Ибн Хайран изящно пожал плечами. Он ждал. Словно этот вопрос был испытанием – не для него, а для собравшихся в этом саду придворных Рагозы.

Ответил Мазур, визирь:

– Ему следовало бы убить ее, но он не может напасть на женщину и не может обнажить оружие в вашем присутствии. – В голосе визиря тоже звучало раздражение. – Собственно говоря, ему даже не положено иметь при себе оружие в таком месте.

– Это правда, – мягко ответил ибн Хайран. – Ваши стражники проявили… учтивость. Возможно, чрезмерную.

– Вероятно, они не видели причин опасаться человека с вашей… репутацией, – мрачно пробормотал визирь.

«Удар кинжалом, в каком-то смысле», – подумала Джеана, стараясь успеть уследить за нюансами. Репутация ибн Хайрана отличалась многогранностью, а утренние известия представляли ее в новом измерении. В свете последних событий он никак не мог считаться безобидным человеком. Особенно с точки зрения правителей.

Аммар улыбнулся, словно смакуя намек.

– Уже давно, – сказал он, на первый взгляд без всякой связи с предыдущим замечанием, – не имел я чести беседовать с достопочтенным визирем Рагозы. Что бы ни говорили наши ревнивые ваджи, он по-прежнему делает честь своему народу и великому эмиру, которому служит. По моему скромному мнению.

В этот момент упомянутый эмир, по-видимому, потерял терпение.

– Вам был задан вопрос, – резко произнес Бадир, и все присутствующие в саду внезапно осознали, что, какое бы самообладание и тонкий ум они здесь ни наблюдали, правит всеми только один человек. – Вы на него не ответили.

– Ах да, – откликнулся Аммар ибн Хайран. – Этот вопрос. – Он сложил перед собой ладони. «Интересно, – подумал Альвар де Пеллино, пристально наблюдавший за происходящим, – где находится спрятанное оружие? Если оно есть». Ибн Хайран продолжал: – Госпожа Забира, признаюсь, меня удивила. И не в первый раз, имейте в виду.

Альвар увидел, как женщина перевела взгляд на струящуюся воду.

– У меня возникло впечатление, совершенно искреннее, что она желала добраться сюда с моей помощью, чтобы повидать детей, – говорил человек, переодетый ее слугой, – и потому, что в Картаде ее не ждет райская жизнь. Будучи прискорбно недальновидным, я не задумывался о последствиях.

– Это все игры, – возразил эмир Рагозы. – Возможно, у нас будет для них время позже, а может быть, и нет. Вы – наименее недальновидный человек на всем полуострове.

– Ваше мнение – большая честь для меня, государь. Я недостоин его и могу лишь повторить, что не ожидал услышать того, что сейчас услышал. В данный момент я оказался в очень щекотливом положении. Вы должны это понимать. Я все еще нахожусь под присягой государства Картада. – Его синие глаза сверкнули. – Если я говорю с некоторой осторожностью, то правитель, столь великий и мудрый, как Бадир из Рагозы, должен проявить снисхождение.

Тут Джеане впервые пришло в голову, что ибн Хайрана легко могут убить здесь сегодня. Воцарилось молчание. Эмир сердито посмотрел на него и нетерпеливо поерзал на своей скамье.

– Понимаю. Вас уже отправил в ссылку новый правитель Картады. Сразу же после того, как вы совершили для него убийство. Какой необычайно умный молодой человек. – Это снова заговорил Мазур, и это не было вопросом.

Бадир бросил взгляд на своего визиря, потом снова посмотрел на ибн Хайрана. Выражение его лица изменилось.

«Конечно, – подумала Джеана. – Должно быть, именно в этом дело. Иначе почему советник и доверенное лицо принца находится здесь, вместе с Забирой, вместо того чтобы управлять сменой власти в Картаде?» Она почувствовала себя глупой из-за того, что сама не пришла к этому выводу. Но она была не одинока. Джеана увидела, как стоящие в саду мужчины – и небольшая группа женщин – закивали головами.

– Увы, визирь в мудрости своей высказал грустную истину. Я в ссылке, это правда. В наказание за мои многочисленные грехи. – Голос ибн Хайрана был невозмутим. – По-видимому, есть надежда, что меня простят, после того как я очищусь от бесчисленных немыслимых прегрешений. – Он улыбнулся, а через мгновение, совершенно неожиданно, раздался одинокий мужской смех, который резко прозвучал в напряженной тишине сада.

Эмир, его визирь и Аммар ибн Хайран – все повернулись и уставились на Родриго Бельмонте, который продолжал смеяться.