Львы Эльдорадо

Он вытащил из мешка атомный фонарь, и, так и не захватив с собой ни единого факела или свечи, они двинулись в глубь пещеры. Вначале идти было легко: перед ними открывалась длинная сухая галерея с мертвыми беловатыми сталактитами. Затем начались трудности, и Тераи пришлось дважды воспользоваться своим молекулярным портативным буром, чтобы расширить проход. Наконец они очутились в просторном зале со спокойным подземным озерцом, где и заночевали. И тут они не были первыми: мусор и сгоревшие факелы указывали на то, что паломники также останавливались в этом месте. Дальше им уже не попадалось по-настоящему трудных проходов: узкие щели давным-давно уже были расширены металлическими кирками, следы которых еще проступали из-под известковых налетов; об особо опасных местах заранее, еще за пару десятков метров, предупреждали красные знаки на стенах, а вдоль пропастей тянулись примитивные поручни. В одном месте им пришлось даже пройти по небольшому мостику, совсем недавно укрепленному стволами деревьев. Все говорило о том, что иухи регулярно проходят по этой дороге и стараются содержать ее в порядке. К вечеру второго дня они снова увидели свет: над какой-то долиной, лесистой и болотистой, заходило солнце. На противоположном берегу ленивой реки деревья карабкались на склоны третьей цепи гор, гораздо более низкой, нежели Барьер.

Пещера, из которой они выбирались, была меньше первой и выходила прямо на закат. В ней они и заночевали. Пользуясь последними отсветами дня, Тераи осмотрел ближайшие подступы к гроту, спустившись по тропинке, которая была тут не столь отчетливой и давно уже поросла травой. Однако же метрах в пятистах ниже она соединялась с другой, более широкой тропой, идущей с юга. Убежденный, что цель близка, он вернулся в пещеру.

Ночь выдалась ужасной. Вскоре после наступления темноты поднялся ветер, завывавший в деревьях и со свистом проносившийся по кустам. Затем обрушился ливень, и им пришлось отойти чуть поглубже в пещеру — у входа окатывало как из ведра. Закутавшийся в одеяло Тераи спал плохо. Лео лежал рядом, согревая его своим теплом. Сверхлев тоже волновался и время от времени глухо рычал во сне. Когда уже начинало светать, Тераи вдруг овладело странное чувство: какая-то срочная необходимость словно подталкивала его к тому, чтобы разжечь костер и приготовить скромный завтрак еще до восхода солнца. Ему казалось — он и сам не смог бы сказать почему, — что разгадать тайну иухи следует непременно в этот же день. Какая-то неведомая сила тащила его вперед, и с каждой минутой — все настойчивее и настойчивее. Должно быть, Лео чувствовал то же самое, так как, едва проглотив свой кусок сырого мяса, он тут же прошел к выходу из пещеры, повернулся к Тераи и призывно взрычал.

— Хорошо, Лео, выступаем! Не знаю, что мы найдем — свою ли судьбу, как Мак, или же смерть, как многие иухи, — но знаю, что случится это сегодня. И будь я проклят, если понимаю, откуда мне это известно!

Дождь уже прекратился. Жалкая заря уже пробивалась сквозь клубившиеся над Барьером тучи, но почва под ногами все еще напоминала пропитанную водой губку, а с листвы деревьев на спины путников проливался настоящий душ. Лео тут же промок, шерсть его прилипла к шкуре, но, если обычно он часами лежал, обсыхая и слизывая воду, то сейчас шествовал по тропе, не выказывая ни малейшего недовольства. Тропа между тем, по мере того как в нее вливались другие, становилась все более и более широкой. Тераи следовал за Лео с карабином в руке и лазером за поясом, готовый к любым неожиданностям. Так они шли несколько часов, не видя ничего, кроме тропы и мокрых кустов по сторонам, ни одного крупного животного, разве что замечали редких жучков в трещинах коры. В полдень они остановились под выступом песчаника пришло время немного, по-быстрому, перекусить. Пока они шли, гнетущая их тревога утихла, но сейчас снова вернулась вместе с ощущением, что они теряют драгоценное время, что нужно как можно быстрее идти вперед.

В два часа они вышли к какой-то скале. Она уходила ввысь метров на сорок, преграждая дорогу. Вокруг скалы, в радиусе примерно ста метров, не было никакой другой растительности, кроме редкой и жесткой травы. Лео сразу же, ни секунды не колеблясь, свернул налево, где виднелась вырубленная по диагонали в отвесной стене каменная лестница с высокими ступенями. Тераи остановил его.

— Подожди, Лео! Сначала я взгляну вот на это.

Этим оказалась куча тонкокостных скелетов и продолговатых черепов, скопившаяся у подножия скалы.

— Так вот, значит, какова судьба тех, кто не возвращается, — пробормотал Тераи. — Они бросаются вниз с вершины скалы. Суицид. Но почему? Или, быть может, что-то сталкивает их оттуда?