Львы Сицилии. Закат империи

Иньяцио неспеша идет дальше, смотрит по сторонам и оказывается в Галерее Труда – в огромном коридоре с покатой прозрачной крышей, через которую льется поток света. Здесь гулко звучат, отдаваясь эхом, десятки голосов.

Его внимание привлекают высокие колонны, сделанные из банок из-под тунца с тоннар Флорио. Алюминиевые банки всевозможных размеров: большие красные для снабжения армии и обычные, для рядового потребителя. Солнечные блики играют на эмали. Чтобы передать атмосферу тоннары, в павильоне повесили рыболовные сети, сделали из папье-маше огромных рыбин, украсили стены оливковыми ветвями. Даже поставили настоящую мучару – небольшую юркую лодку, используемую для маттанцы.

Иньяцио идет в винный павильон. Он невольно улыбается: дорогу туда можно найти с закрытыми глазами, следуя за сладким, насыщенным запахом вина и ликеров.

И вдруг перед ним вырастает огромная, почти до самой крыши, башня из бутылок марсалы, обставленная со всех сторон винными бочками. На вершине, на коринфской колонне – статуя Аполлона, бога врачебного искусства, символизирующая целебные свойства вина. Вокруг – пирамиды из бутылок поменьше, различные сорта марсалы.

К нему подходит служащий:

– Дон Иньяцио, какой сюрприз! Как…

– Нет, нет… некогда, – сухо обрывает его Иньяцио, разглядывая башню бутылок, пирамиды бочек, ликеры на полках.

Вот он, коньяк «Флорио» на почетном месте. Его производство было начато давно, по технологии, используемой во французском департаменте Шаранта. Раньше за всем процессом следил отец, теперь настала очередь Иньяцио работать бок о бок со специалистами из Франции. У них получился ликер, густой и мягкий, в нем есть сладость меда, краски заката, роскошный богатый аромат.

Именно этот продукт пользуется наибольшим успехом.

Иньяцио подходит ближе, задирает голову, чтобы лучше рассмотреть башню.

Глядя на бутылки, тянущиеся до самого потолка, он вдруг осознает масштабы своего производства.

Своей винодельни.

Винодельни дома Флорио, а значит, его. Потому что теперь он – дон Иньяцио Флорио. Не его отца, не его брата. Только его.

Как и две тоннары. Как и литейный завод «Оретеа». Как и все остальное.

Почему же он не понимал этого раньше?

Они скрывали от него, вот почему. Начиная с отца, который всегда опекал его, всегда давал ему только мелкие поручения. Не доверял по-настоящему.

Сразу после смерти отца начались проблемы: невыполненные обязательства, бумажная волокита, счета, которые нужно оплачивать. Потом этот назойливый Лагана, вечно он жалуется, что денег не хватает. Да еще мать со своими советами. Плачет и, вздыхая, вспоминает, каким исключительным человеком был его отец.

Какая теперь разница, думает Иньяцио. Он умер, а я жив. Я здесь. Я докажу всем, чего стою, я тоже стану великим.

Он глубоко вздыхает, смотрит по сторонам с гордостью и удивлением. От нового чувства кружится голова, затуманивается зрение.

Он не будет пленником имени.

Он не будет таким, как его отец.

Он не будет таким, как другие.

Жемчуг

Февраль – ноябрь 1893

Проклят будет клеветник, и вдвойне проклят тот, кто разносит по миру клевету.

Сицилийская пословица

После ухода Криспи с поста (31 января 1891 года) премьер-министром стал сначала уроженец Палермо Антонио Старабба ди Рудини, а затем, 15 мая 1892 года, пьемонтец Джованни Джолитти, который занимал пост более тридцати лет, в период с 1892 по 1921 год. Крах первого правительства Джолитти 15 декабря 1893 года был спровоцирован крупнейшим в истории Италии финансовым скандалом.