Львы Сицилии. Закат империи

Иньяцио никогда не чувствовал себя таким счастливым. Жаль, что счастье это омрачилось смертью отца.

Мысли об этом – как капля чернил, растекающаяся по океану безмятежности.

Он женится на самой красивой женщине Палермо. Он начал ухаживать за ней в то время, когда болезнь отца только дала о себе знать.

Поначалу Иньяцио вел себя с избранницей игриво, легкомысленно. А потом все изменилось. Появились теплота и нежность, они сопровождали его все время, пока отец болел, до самой его смерти. Только ее слова приносили настоящее утешение; только ее ласки смягчали боль от потери.

Ромуальдо поднимает голову, рассматривает потолок церкви.

– Что ж, церковь, конечно, скромная… – Он переводит взгляд на друга, и в его глазах, обычно таких насмешливых, появляется необычная серьезность. – Когда вы познакомились, ты уже знал, что женишься на ней?

Иньяцио наклоняется к другу. Улыбка оживляет его лицо, глаза светятся гордостью.

– Нет. Но я сразу понял, что она – особенная.

Да, она такая, повторяет он про себя.

Все началось ярким весенним днем. Они с Ромуальдо прогуливались по парку «Вилла Джулия», где среди пальм и кустов питтоспорума увидели трех девушек в белых платьях, сопровождала которых гувернантка, говорящая с сильным немецким акцентом. Как обычно дерзкие и самоуверенные, они с Ромуальдо пошли за ними. Заметив их, девушки стали пересмеиваться и шушукаться. Тогда они с Ромуальдо принялись свистеть и обмениваться шутками, довольно громко.

Неожиданно порыв ветра сорвал с головы одной из них соломенную шляпку. Девушки, обернувшись, закричали. Тогда Иньяцио узнал сестер Эмму и Франческу Нотарбартоло ди Виллароза, их семью с Флорио связывала давняя дружба. Девушки считались первыми красавицами Палермо.

Но кто же третья? Кто она?

Высокая, статная, с янтарной кожей. Она бежала по тропинке за шляпой, которую гнал ветер. Все в ней было пронизано неотразимой грацией: пружинистый легкий шаг, рука, придерживающая белую юбку, под которой были видны точеные лодыжки; другой рукой она прикрывала глаза от солнца и улыбалась, и в этой улыбке не было ни тени лукавства.

Иньяцио оказался быстрее: он догнал шляпку и вернул ее девушке, пользуясь случаем представиться ей, обаятельный и дерзкий, каким он умел быть.

Девушка взяла шляпу в руки и, подняв на мгновенье глаза, назвала свое имя. Восхитительный румянец окрасил ее щеки.

Франка Якона ди Сан-Джулиано.

Да, Иньяцио слышал это имя в дворянском клубе на Форо-Италико. В одной из досужих бесед, сопровождаемых клубами сигарного дыма и звоном бокалов с коньяком, кто-то говорил ему, что юная баронесса ди Сан-Джулиано внезапно расцвела и стала настоящей красавицей, и многозначительно подмигнул.

В ответ Иньяцио хищно улыбнулся и ответил, что сам убедится в этом, когда представится возможность.

Но никто не говорил ему об этой длинной гибкой шее, которую оттенял кружевной воротник; о полной груди, которая поднималась и опускалась под воланами платья; об изящных лодыжках, которые открывались, когда девушка бежала за шляпкой. И об этих больших зеленых глазах, которые она смущенно отводила под его взглядом.

Из-за этих глаз Иньяцио и потерял рассудок. Ни одна женщина не смотрела на него с такой прямотой и искренностью. В этих глазах было обещание чуда, которое, казалось, уготовано только ему.

У них был разный круг друзей, они посещали разные салоны, но Иньяцио стал искать новых встреч. Он часто проезжал под окнами палаццо Виллароза, где она жила; старался попасться ей на глаза в парке «Вилла Джулия», где она любила гулять; смотрел ей вслед долгим влюбленным взглядом; писал ей страстные письма.

В конце концов Франка приняла его ухаживание, сначала с недоверием, но потом и она так увлеклась им, что Иньяцио был растроган. В те редкие моменты, когда они оставались наедине, сердце его трепетало, ведь Якона Сан-Джулиано никогда не отдали бы дочь за такого, как Иньяцио – гуляку и бабника, известного всему Палермо.

Иньяцио знал это, ведь, по сути, они были правы. Он не был святым, и женщины ему всегда нравились.

Очень нравились.

Но Франка – она другая. Он знает, он чувствует, что будет любить ее всю жизнь.

* * *

Джулия подходит к матери, сообщает ей о состоянии Бласко. Та шепчет в ответ:

– На все воля Божья…

Потом предлагает дочери выйти, подождать невесту на улице. Джулия кивает. Маленький Винченцо, пользуясь моментом, бежит к Иньяцио.

Джованна поворачивается к донне Чичче, сидящей позади, и качает головой. Донна Чичча крестится. Им не нужно ничего говорить, они понимают друг друга и без слов.