Львы Сицилии. Закат империи

Франческа украдкой вытирает слезы. Она не хочет, чтобы тетя видела ее плачущей. Нужно постараться забыть о своем горе в такой радостный день.

Но Костанца замечает это и, смутившись, поворачивается к Францу, своему сыну, поправляет лацкан его пиджака. Мальчик силится улыбнуться, его лицо искажает гримаса. Костанца вздыхает.

– Вытрите ему губы, у него слюни текут, – тихо говорит она компаньонке, и в этом голосе боль и тоска.

Боль и тоска и во взгляде Франчески, молча следящей за жестами женщины. Она знает, как тяжело тете воспитывать больного с рождения ребенка, как много ей пришлось пережить. Пятеро детей Костанцы умерли в младенчестве, выжили только Франка и Франц. Но теперь ей и ее семье наконец достанется немного радости. Она, как тигрица, всегда защищала свою Франку, молилась, чтобы ее дочь обрела счастье. Этот брак – ответ на ее молитвы.

* * *

Когда карета останавливается перед церковью Сан-Якопо ин Акуавива, Франка от неожиданности вздрагивает. Она смотрит на отца, Пьетро Якону, и опускает глаза. Ей не стоит волноваться, она прекрасна и знает это: полюбовалась собой в зеркале перед выходом из дома. В овале тяжелой позолоченной рамы она увидела тонкое лицо, большие зеленые глаза, длинные черные волосы, волнами спадающие на плечи, стройную фигуру. Ей девятнадцать лет, она грациозна и элегантна, на ней великолепное шелковое платье цвета слоновой кости с фатой из тюля. Неважно, что она бледна, что ей очень холодно. Сегодня она выходит замуж за человека, которого любит, как никогда еще не любила.

Ее пальцы дрожат, а кровь бежит по венам с невероятной скоростью: в ушах стучит, да так громко, что этот стук перекрывает шум волн, разбивающихся о пирс. Она чувствует себя героиней романа, но это, говорит она себе, не финал. Это начало новой прекрасной жизни.

Вдруг нахлынули воспоминания, горькие воспоминания о тех временах, когда она страдала, когда ей казалось, она теряет все, когда они с Иньяцио были вынуждены расстаться. В день их знакомства как будто луч света ворвался в полумрак, в котором она прожила почти двадцать лет. До тех пор мало кто замечал баронессу Якону ди Сан-Джулиано, которая скромно жила в палаццо Виллароза, рогатом дворце, как его прозвали, может, из-за двух дымоходов, возвышающихся над крышей, а может, из-за бессчетных любовных связей ее владельца, Франческо Нотарбартоло, барона ди Виллароза. И вот появился Иньяцио Флорио, начал ухаживать за Франкой, и тогда весь город обратил на нее внимание. О ней заговорили. Ее красоту признали все, но критиковали, порой яростно, за то, как она ходила, говорила, одевалась. Однако и этим пересудам быстро пришел конец. Да, сейчас семейство Якона ди Сан-Джулиано испытывает финансовые трудности, но когда речь шла о дочери, родители не жалели средств. Они не только дали Франке отличное образование, наняв немецкую гувернантку, но и воспитали у девочки чувство прекрасного. На волне обвинений в адрес Иньяцио – оболтус, бабник, повеса, негодяй – стали появляться сплетни, в которых Франку называли скомпрометированной. Порченый товар, падшая женщина, потерявшая уважение, бесстыдная грешница.

Тогда-то и обрушился на нее отцовский гнев: сначала отец запер ее в доме, а затем вместе с матерью и братом перевез в Ливорно. Она пыталась протестовать, кричала, что действительно любит Иньяцио Флорио, но все бесполезно: как поток нечистот, злоба и сплетни, хлынувшие из Палермо, захлестнули и Ливорно, соединившись с хлесткими замечаниями про неоплаченные долги семьи.

Франка смотрит на двери церкви. Волнение – ледяной колпак. Сможет ли она соответствовать новой семье? Флорио владеют самым большим флотом в Италии, ее свекровь знакома с коронованными особами половины Европы, ее золовка – княгиня. Она выходит замуж не за какого-нибудь провинциального барона или заурядного маркиза.

Она станет Флорио.

Внезапно Франка понимает, что теперь все в ее жизни должно измениться, и от этой мысли кружится голова и подкашиваются ноги. Кажется, что лиф такой тугой, что перехватывает дыхание.

А Иньяцио? Будет ли он действительно любить ее вечно, как он обещает, или устанет от нее?

Ей страшно.

Почему именно сейчас?

Отец смотрит на нее, насупившись: жесткая линия губ в густой бороде. Кажется, он читает на ее лице страх и неуверенность, поэтому она закрывает глаза. С самого начала отец был против этого брака. Он пытался отговорить дочь, приводил разумные доводы, кричал, наконец, жестко объявил: Иньяцио ненадежен, он слаб, слишком избалован, чтобы брать ответственность за семью… Он привык получать от жизни лишь удовольствия и не способен быть верным.

Все обвинения разбивались, с одной стороны, о слезы Франки, с другой – о решимость молодого человека, который проявил неожиданное упорство и приехал за ними в Тоскану. Пришлось капитулировать. Однако отец так и не смирился с поражением, но, с другой стороны, боялся, что в один прекрасный день Франка признает его правоту.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает он дочь.

Франка хочет ответить, но слова не идут. Она откашливается и тихо говорит:

– Да.