Lyubi menya

Одной мысли о Рейн с ним достаточно, чтобы свести меня с ума. Мне всё равно, жив он или мёртв, никто не хочет представить себе человека, в которого они влюблены, с кем-то другим, не говоря уже о фотографиях-доказательствах. Дело не во мне. Дело не во мне.

— Тебе, наверное, очень тяжело это видеть.

Её голова качается у меня на плече.

— Я не хотела, чтобы ты это видел. Вот почему я не позвонила тебе.

— Всё в порядке.

— На самом деле это не так, но я ценю твоё понимание, — она слезает с моих колен и садится рядом.

Я не знаю, что ещё сказать ей, но чем дольше я сижу здесь, тем дольше я смотрю на фотографии её и его. Там, где они смеются, выглядя счастливыми. Молодыми и влюбленными. На карнавале, поедая мороженое, играя в боулинг. Несколько школьных танцев. Не только напоминание о том, что я не получал этого с ней, но и о том, что я вообще не получал ничего из этих вещей.

Когда я должен был быть в средней школе, я получал свой аттестат из окружного центра содержания несовершеннолетних. Когда карнавал был в городе, я отсиживался где-нибудь, скрывая синяки и разбитые костяшки пальцев. Когда другие дети ели мороженое, я тайком вылезал из окна, чтобы покопаться в соседском мусоре.

— Позволь мне всё убрать, — девушка садится на пол и начинает всё собирать.

— Не делай этого из-за меня.

— Всё в порядке. С меня хватит. Я нашла то, что им было нужно.

Рейн кладёт пульт мне на ногу, и я радуюсь возможности отвлечься, переключая каналы. Я останавливаюсь на старом фильме о Рокки; смотреть, как людей бьют по лицу – это как раз то, что мне сейчас нужно.

— Ты голоден?

Я не понял, что она закончила, но, к счастью, ни одного сувенира о её прошлой жизни не осталось.

— Я всегда голоден.

— И я тоже. Я приготовлю что-нибудь очень быстро.

— Давай просто закажем что-нибудь, тебе не нужно готовить.

— Я хочу, — настаивает она. — Действительно. Кулинария – это целебное средство для меня.

Вот именно. Готовить для неё – всё равно что делать татуировку для меня.

— А что у тебя есть? Я действительно не привередлив.

— Я могу быстро приготовить пасту.

— Отлично.

— О’кей. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Пиво есть?

Она закатывает глаза.

— Мы в Висконсине; разве у кого-нибудь дома не бывает пива?

— Точно. Тогда я выпью пива.

— Я только вскипячу воду, а потом принесу тебе пиво.

Я пытаюсь встать.

— Я сам сейчас принесу, тебе не нужно меня обслуживать.

— Я хочу, Вон.

Глава 17

Рейн

Поставив воду кипятиться и захватив Вону пиво, я достаю несколько кусочков рубленой курицы, шпинат и помидоры. Пока готовлю ингредиенты, я начинаю теряться в своей любви к кулинарии. Моя мать всегда говорила мне, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Может быть, в отношениях я и полный профан, но, если я смогу завоевать Вона с помощью углеводов и белков, я не буду злиться на это.

Он пришёл как раз вовремя, потому что я чуть с ума не сошла. Мне нужна была только одна фотография. Только одна. И когда Кристен спросила меня, я чуть было не сказала «нет». Но сегодня ей было трудно, и я не хотела её разочаровывать.

Те несколько часов, что я провела с ней и Аароном, были очень неловкими. Родители Брайана, которые ещё недавно твердили, что пора двигаться дальше, сегодня были просто убиты горем. Как будто пребывание в похоронном бюро превратило их в других людей. Это напомнило мне, как они обращались со мной, когда Брайан был жив.

Аарон сидел в кресле, почти не произнося ни слова. Когда он всё-таки заговорил, то коротко и злобно. Кристен просто плакала и говорила мне принимать решения, потому что она не могла этого вынести.

Хотя я понимала их горе, я не думала, что это было моё место. Я любила Брайана, правда. Он был хорошим парнем и отличным сыном. Но, по правде говоря, мы были вместе столько же времени, сколько он отсутствовал.

Если я и открываю что-то о себе, находясь с Воном, так это то, что я в действительности была влюблена в саму идею отношений и любви. Моя вина за то, что я хотела двигаться дальше, была оковами. Но цепь с каждым днём рвалась всё сильнее, и в конце концов я освободилась от той хватки, которую чувствовала.

Вода закипает, но я быстро дую на пузырьки, прежде чем вода переливается через край. Я рассчитываю время так, чтобы всё приготовилось в одно и то же время, и начинаю накрывать на стол.

— Ты можешь поставить тот столик у телевизора?

Я иду в гостиную с тарелками в каждой руке, но останавливаюсь, когда вижу спящего Вона.

Я возвращаюсь, ставлю посуду на кухонный стол и на цыпочках иду к шкафу в прихожей за одеялом. Я смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь. Он выглядит таким умиротворённым. Я замечаю едва заметные морщинки вокруг его глаз и татуировку на предплечье. Срань господня, у него новая татуировка.

Наклонившись, чтобы рассмотреть поближе, я понимаю, что она действительно буквально недавно сделанная. Я изучаю иероглифы и гадаю, что они означают. И тут мои ноги скользят по упавшему журналу, и я пытаюсь устоять, но в конечном итоге приземляюсь на Вона. Он охает и резко обнимает меня руками, поражая своими быстрыми рефлексами.

— Прости, — шепчу я и пытаюсь приподняться.