Лже-Абсолют

Последним желанием Алексея было выхватить пистолет и застрелить отравительницу у всех на глазах, но рука безвольно упала, тело содрогалось в конвульсиях. В жутких видениях возник «старик», который хохотал и кричал:

— Человечишко, царь природы! Да кто ты такой, чтобы возносить себя над другими? От капли яда сдыхаешь…

Селезнева спокойно уходила, не соизволив повернуть головы в его сторону, уходила победителем, чтобы продолжать кровавое пиршество. А ОН УЖЕ НИЧЕГО НЕ МОГ СДЕЛАТЬ!

Наплывающую темноту вдруг прорезал луч света, и голос — мягкий и громовой, заглушил все остальные звуки мира:

— …Не ведают, что творят!

Голос заставлял его позабыть о злобе, ненависти и вспомнить о собственных прегрешениях. Раскаяние не запоздало?..

Нет, оно никогда не бывает поздним. В свои последние секунды, погружаясь в полную темноту, Алексей, как тот разбойник на кресте, смиренно просил Господа вспомнить о нем. И мысленно вознес Ему молитву. И слова ее нашлись, хотя и не знал он их раньше…

Глава 16 Истина номер четыре

Федора могла постигнуть судьба Городецкого; он уже умирал, над ним склонился его «партнер» Юрий, позади которого мелькало испуганное лицо Ольги. Потом все начало гаснуть, стало так холодно, будто мир превращался в ледышку. И тихо-тихо — ни единого звука. Он улетал под своды гигантской, черной пещеры… Сопротивляться полету невозможно, да Федор и не хотел.

И вдруг кто-то перегородил ему путь. Поэтесса! Она была точно в ореоле звезд, которые медленно опускались на ее волосы, плечи, и, превратившись в хрустальные брызги, взмывали вверх, вновь становясь искрящимися звездочками. И, казалось, так будет длиться до бесконечности.

— Правильно, — Поэтесса уже не скрывала, что читала его мысли, — имя этому БЕСКОНЕЧНОСТЬ!

— Со мной покончено? — спросил Москвин.

— Пока еще нет.

Поэтесса направила на Федора странный металлический прибор, испускавший лучи. Необъяснимое чувство: будто тебя опалил огонь, но… не больно.

Уже не пробирал такой холод, своды пещеры стали удаляться. Зато звездочки прыгали, резвились, точно приглашая присоединиться к ним. Москвин будто из далекого Космоса наблюдал за диковинными игрищами. Внезапно звездочки сложились в узор, напоминающий пирамиду. Не одну пирамиду, а несколько!

Федор выходил из состояния прострации, появились первые ощущения. Поэтесса спросила:

— Чего ты сейчас хочешь? Только передай мне точно.

— Ты не ангел?

— Да нет же, нет.

— Значит, святотатство мне не грозит. Тогда мое главное желание — трахнуть тебя.

— Это хорошо, но слишком пошло. Что еще?

— Выпить. Лучше — нажраться.

— К сожалению, эмоции возрождаются не в том направлении, — с некоторым разочарованием произнесла она.

— Почитай стихи!

— Другое дело. К тебе возвращается духовность. Слушай!

Когда стремглав я в небо улетаю

На белоснежных ангельских крылах,

Прости меня, мой дом необитаем,

Пока душа витает в небесах.

Там легкое дыхание апреля,

И места нет ни гневу, ни обиде.

Ты никогда меня такой не видел

В сверкании блистающей капели!

Пусть мои крылья свет тебе не застят.

Ты только чаще говори со мной,

Не с ангелом (он не по этой части) —

Со мной, твоею грешной и земной…

Потом появились четкие очертания комнаты…

Прихожая, желтые обои, чуть приоткрытая дверь. Он помнил все это, он был тут. Только когда?..

Воспоминания сделались более явственными: здесь происходила схватка, участником которой был он сам. На него напали, он защищался и убил киллера. Второй убийца стрелял в него. Он должен был умереть, только почему-то… остался жив?

Но раз жив, должен действовать.

Федор быстро поднялся. Труп убитого им бандита находился рядом, а что в соседней комнате? Еще один труп! Это же тот, кто стрелял в него! Значит, был некто третий?

Юрий предупреждал, что находится рядом. Его работа?

А где та девочка, Ольга? Ее похитили или сбежала сама? Бросила его, посчитала мертвым. «А на самом-то деле я жив или только моя душа наблюдает за событиями со стороны? Тогда смогу пройти через вон ту стену… Не фига не могу!»

Он подошел к зеркалу… нет, на призрака не похож. Тело — обычное, плотное. «Стоп! Я был ранен в грудь! Ранен смертельно, как же я хожу и не ощущаю боли? След от пули?.. Его нет?!»

Теперь воспоминания заполнили последние картины: Поэтесса, преграждающая путь в темную пещеру, и пучок направленных на Федора лучей. «Она спасла меня?! Но чего-то не хватает! Диска, который дала Ольга! Кто-то обобрал меня и оставил умирать?..»

Интуиция подсказывала, что события далеко не окончены, следует уходить отсюда и как можно скорее. Москвин выглянул за дверь и, никого не обнаружив, стал спускаться по ступенькам. Но не прошел и этаж…