Лжедмитрий. Царская плаха

Губанов усмехнулся и ответил:

– В полной безопасности, Гриша, мы будем только там. – Он указал пальцем вверх. – После Страшного суда. На этом свете жизнь любого человека, будь то государь великой державы или последний холоп, и гроша ломаного не стоит. От судьбы не уйдешь. Но покуда Господь оберегает тебя. Ты жив и невредим, стал настоящим вельможей. Движения, повадки, речь, знание языков и природный острый ум позволяют тебе подниматься все выше и выше.

– Не без твоей, князь, помощи.

– Да, не без нее. Хорошо, что ты помнишь об этом. С потерей отряда Клыча Семен Годунов, а значит, и Бориска потеряли твой след. Сюда, в Вишневец, их люди при всем желании не пройдут. Ты можешь жить спокойно.

– Сидение в этих палатах ты называешь жизнью?

– Сколько раз, Гриша, я говорил тебе, что всему свое время. Я сегодня уеду, со мной отправятся Андрюша и Фадей, останется Ян Бучинский. Ты можешь полностью рассчитывать на него. Он пойдет на плаху, но не предаст. Такого характера человек. За верность же надо платить.

– Чем, князь? Я очень ограничен в средствах.

– Денег я тебе дам. А скука скоро уйдет. Пятнадцатого сентября здесь, во дворце, Вишневецкие дают бал. Съедутся многие вельможи с женами и дочерьми. В том числе некто Ежи, или Юрий, Мнишек, польский магнат, имеющий много титулов и чинов. Он каштелян Радомский, воевода Сандомирский, староста Львовский и так далее. Ты сойдись с ним, Гриша.

– Постараюсь, если он не будет против. Эти польские магнаты капризны так же, как и их панночки.

Губанов улыбнулся.

– Кстати, насчет панночек. У Мнишека очень красивая дочь Марина, сестра жены Константина Константиновича. Молоденькая. Только шестнадцать лет в январе будет.

– Зачем ты говоришь мне о ней?

Лицо Губанова посуровело, губы сжались.

– Марина Мнишек должна стать твоей невестой, а в дальнейшем и законной супругой, то есть русской царицей. И не надо мне перечить, Григорий. Это лезть в гору трудно, подать же с нее легко.

– Я должен буду жениться на дочери польского магната, даже если она мне не приглянется?

– Марина понравится тебе. В общем, я сказал все, что хотел. Пойду к Константину Константиновичу. Ты же скучай пока, Гриша. – Губанов вышел.

Отрепьев же присел на стул и задумался.

Он понимал, что ему необходима супруга. Хотя бы только для того, чтобы родила наследника. Григорий хотел жениться по любви, а получалось, что и это за него решали князья.

Каким же государем он будет, если ему постоянно указывают, что можно делать, а что нельзя? Послушным, таким как Федор Иванович, во всем потакавший капризам и просьбам царицы Ирины, сестры Годунова, а значит, и самому Борису?

Похоже, что и ему подобрали такую же жену. Он ничего не мог поделать с этим.

Григорий встал, прошелся по палатам.

А так ли уж и не сможет? Не слишком ли переоценивают свое влияние Губанов, Харламов, польские князья и магнаты? Да, сейчас у него связаны руки. Но потом эти же покровители соберут рать, с помощью которой при поддержке народа он взойдет на трон, получит практически неограниченную власть.

Чтобы его не удавили в постели или не отравили, надо будет убрать всех, кто как-то был замешан в его воцарении. Пойти путем все того же Бориски Годунова. Избавиться и от супруги, навязанной ему. На Руси много красивых знатных девушек, которые почтут за великую честь разделить с ним царское ложе.

От этих мыслей Отрепьев повеселел. А ведь все не так трудно. Пока надо исполнять повеления князей и поляков, а позже повести свою игру. Для этого потребуются надежные люди. Это будут уже не Андрюша Холодов с Костылем, которые так и останутся холопами Губанова.

15 сентября во дворце Константина Константиновича состоялся бал. Гостей в Вишневце хватало. Вельможи приехали туда с женами, сыновьями, дочерьми.

В залу пришел Григорий Отрепьев в сопровождении князя Вишневецкого. В богатой одежде знатного шляхтича, строгий, подтянутый, он смотрелся изящно.

По углам было слышно:

– Вот он, царевич Дмитрий!

– Смотрите, наследник русского престола!

– А ничего, хорош.

И далее в том же духе.

Повышенное внимание, особенно со стороны особ женского пола, весьма льстило Григорию.

Объявили полонез, который из свадебного танца стал неизменным атрибутом балов. Кавалеры приглашали дам. Звучала красивая музыка.

Отрепьев снисходительно смотрел на это. Ему и хотелось принять участие в танцах, но он должен был оставаться на месте.

– Нравится, царевич? – спросил Вишневецкий.

– Красиво.

– У вас так не танцуют.

– У нас многое по-другому.

– Твоя правда.

К ним подошли шляхтич лет пятидесяти с небольшим и юная девушка в богато украшенном голубом платье с открытыми плечами. При виде этого прекрасного создания у Григория замерло сердце. Девушка была воистину восхитительна.

Вишневецкий заметил реакцию Отрепьева, усмехнулся и проговорил:

– Знакомься, царевич. Это Юрий Мнишек, великий коронный кравчий, каштелян Радомский, воевода Сандомирский, староста Львовский, Самборский, Сокальский, Санокский и прочее.

Отрепьев кивнул.

– Очень приятно, пан Мнишек. Великий князь Московский и всея Руси Дмитрий Иванович.