Лжедмитрий. Царская плаха

– Наслышан, царевич, о твоих страданиях и о праведном желании занять трон, полагающийся тебе по праву. А это моя дочь Марина, сестра супруги князя Константина Константиновича.

– Я очарован ее красотой.

Девушка потупилась. В свои пятнадцать лет расчетливая Марина Мнишек умела выставить себя покорным, невинным созданием. Она знала о предстоящем знакомстве с русским царевичем и умело вступила в игру.

Григорий хотел тут же пригласить Марину на танец, познакомиться поближе, но такой ход событий в планы польских магнатов, видимо, не укладывался. Рядом тут же возник какой-то юноша и увел ее.

Отрепьев понял, что ему просто показали девушку, выбранную ему невестой. Да, хороша! Коли Марину пророчат ему в жены, то он не против. Никуда она не денется. Все впереди.

– Твоя дочь просто неземной красоты, пан Мнишек, – сказал Григорий.

– Рад, что Марина тебе понравилась, великий князь.

– Жаль, я не успел пригласить ее на танец.

– У вас все еще впереди, – сказал Вишневецкий и многозначительно посмотрел на Отрепьева.

Тот кивнул. Он сделал правильные выводы. Ситуация его всем устраивала.

Князь же предложил:

– А не пройти ли нам, пока танцы, ко мне в малую гостевую залу, панове? По-моему, нам есть о чем поговорить.

Мнишек улыбнулся.

– Да, конечно, пусть молодежь тешится.

– Царевич?.. – Вишневецкий глянул на Отрепьева.

– Согласен. Дело превыше всего.

– Очень верные слова.

В зале мужчины уселись в кресла, и Вишневецкий тут же сказал:

– К делу, панове. Для похода за короной, великий князь, тебе потребуется сильное войско. Пан Мнишек готов при нашей с братом помощи заняться его сбором, обеспечением всем необходимым.

– Дозволь узнать, пан Мнишек, в чем тут твой интерес? Ведь это дело серьезное и рискованное.

– Я готов сделать это на определенных, естественно, условиях.

– Каких именно?

– Думаю, пока рано это обсуждать.

– А готов ли ты, пан Мнишек, выдать за меня свою дочь Марину?

– Да, если она не будет против.

– Марина может не согласиться с волей отца?

– Нет. Но какой брак без любви?

– Хитришь, пан. Любовь любовью, но жен для царских особ выбирают по расчету.

– Да, ты прав, так оно и бывает. Без согласия Марины настаивать на браке не стану, но считаю, что она не откажется. Марина довольно часто бывает в обществе молодых знатных шляхтичей, но я еще ни разу не видел, чтобы она смотрела на кого-то из них так, как сегодня на тебя. Ты ей понравился. Как и она тебе.

– А ты еще хитрее, чем я думал.

– Жизнь долгую прожил, царевич. А она учит многому.

– Это решится само собой. Давайте вернемся к вопросу о войске, – сказал Вишневецкий, посмотрел на Отрепьева и спросил: – Ты принимаешь нашу помощь?

– Да. Но возможно ли это без согласия короля?

– Невозможно. Но согласие будет.

– Ты так уверен в этом, князь?

– Я, царевич, никогда не бросаю слов на ветер. Посему тебе предстоит аудиенция у короля Сигизмунда.

– Когда?

– Как только король соизволит принять тебя.

– Так можно годами ждать.

– Нам помогут в этом. От тебя потребуется немногое.

– Что именно?

– Написать письмо Клаудио Рангони, папскому нунцию при польском дворе, с просьбой оказать помощь в организации частной аудиенции.

– Сделаю. Однако говорю сразу, о принятии католической веры речи быть не может.

– Этого от тебя не потребуется, по крайней мере официально.

– Когда нужно написать письмо?

– Странный вопрос, царевич. Тянуть с походом не в твоих интересах.

– Я понял. Письмо будет завтра. Но мне нужен человек, который помог бы правильно написать его. К представителям Папы Римского мне еще обращаться не приходилось.

– Тебе поможет священник, который приехал вместе с паном Мнишеком.

– Вы все просчитали.

– Иначе нельзя, царевич.

– Когда я узнаю, пан Мнишек, согласна ли твоя дочь стать моей женой?

– Скоро, царевич.

– Хорошо. У нас все?

– Торопишься на бал? – Вишневецкий улыбнулся.

– Мне не по нраву, когда от меня уводят девушку, с которой я только что познакомился.

– Не горячись, царевич, – посоветовал Вишневецкий. – Думаю, тебе не надо на бал.

– Почему?

– Ты же великий князь, законный претендент на русский престол, поэтому должен быть выше этой показной суеты. Будет правильнее, если ты пойдешь в свои палаты. Но это всего лишь совет.

Отрепьев ненадолго задумался, потом сказал:

– Ты прав, князь. Я пойду в свои палаты.

Утром 16 сентября Отрепьев и Бучинский прогуливались по саду. День обещал быть теплым, безветренным. Со стороны замка доносился шум.

– Гости разъезжаются. Натешились, – сказал Ян.

– Завидки берут? – Отрепьев с усмешкой посмотрел на десятника.

– Э-э, царевич, чему завидовать? Нарядились парни и девки в шелка да бархат, взялись за руки, ходят туда-сюда, приседают. Не знают поляки, что такое настоящая гулянка.

Отрепьев усмехнулся.

– Да уж, с гульбой на Сечи не сравнить.

К ним подошел управляющий поместьем, поздоровался с царевичем, десятника же будто не заметил.

– Великий князь, пан Вишневецкий просит тебя к нему. Туда, где вы вчера были.

– Хорошо. А Юрий Мнишек с Мариной уехали?

– Пока нет. Видел их во дворце.

Отрепьев повернулся к Бучинскому:

– Ты погуляй пока.