Лжедмитрий. Царская плаха

Отрепьев, Бучинский и Мнишек несколько часов ломали головы над тем, как будут завтра штурмовать Новгород-Северский, решали, как лучше использовать артиллерию, пехоту и конницу. К вечеру план действий в основном был готов. Он предполагал подход войск царевича сразу к трем воротам Новгорода-Северского – Черниговским, Курским, Водяным. Артиллерия будет сосредоточена напротив самых укрепленных, Черниговских. Когда пушки разнесут их, в город ворвется конница.

Отрепьев особо отметил, что запрещает добивать раненых. Им должна быть оказана посильная помощь на месте либо в обозе, где находились лекари.

– Дозволь предложение, великий князь, – сказал Бучинский.

– Давай, Ян. Слушаю.

– Новгород-Северский окружен рвом, который близко подходит к крепостным стенам. Они деревянные, из срубов, присыпанных землей.

– Так, – проговорил Отрепьев. – И что?

– Мы можем заранее подготовить приметы, то есть связки хвороста, забросить их в ров и поджечь. Хворост разгорается быстро. Сперва пламя лизнет стены, а потом, глядишь, и подожжет их. Тогда защитникам станет не до боя. Не сгореть бы живьем! Коли воспламенится большой участок у тех же Черниговских ворот, то огонь выполнит за пушкарей их работу. Причем гораздо быстрей.

Отрепьев улыбнулся и заявил:

– Хорошая мысль.

– Куда кидать хворост, царевич? Во рвах вода, – сказал Мнишек.

Григорий посмотрел на сотника.

– А ведь и правда.

– Ну и пусть. Один сноп уйдет под воду, второй, третий, а четвертый окажется на поверхности. Вот он-то и загорится.

– Принимаю твое предложение, – заявил Григорий. – Пойдешь лично. Возьмешь те же сотни, которые были с тобой утром у крепости, и немедля начнешь готовить приметы. Сам прикинь, сколько их надо, чтобы поджечь стену у Черниговских ворот. Назначишь перевозчиков, на коня по два снопа, поджигателей, у которых должны быть наготове факелы, два десятка пищальников в прикрытие. Провести закладки и осуществить поджог надо неожиданно, не перед штурмом, а в ходе его. Ты понял меня, Ян?

– Да, великий князь!

– Молодец! Отличная мысль. Занимайся!

– Слушаюсь, великий князь. – Бучинский ушел.

Отрепьев взглянул на Мнишека.

– Ну, ясновельможный, что скажешь насчет поджога? Очень хорошая мысль, верно?

– Верно, царевич. Но Петр Басманов – опытный воевода. Он наверняка подумал о том, что мы попытаемся поджечь стены.

– Конечно. Но мы сделаем это не перед началом штурма, как это обычно бывает, а в ходе такового, когда Петру Басманову будет не до того.

– Кто знает, царевич, что будет у него на уме в ходе штурма.

– Не след гадать, тестюшка. Объявляй сбор всем начальникам в большом шатре сразу же после ужина.

На сборе Отрепьев довел до военачальников свой план взятия Новгорода-Северского. Но командиры наемников не стали обсуждать его. Вместо этого они вдруг завели разговор об оплате.

– Так кто же отказывается платить? – воскликнул Отрепьев. – Вот возьмем крепость, в ней казна, из нее вы все и получите. Я даже добавлю вам за храбрость.

Нельзя сказать, что наемники с восторгом приняли такое обещание царевича. Они просто смирились с ним, перешли к обсуждению плана, внесли кое-какие незначительные изменения.

Подводя итог, Отрепьев сказал:

– Воевода пан Мнишек из-за хвори своей непосредственно начальствовать ратью не сможет. Поэтому общее командование я принимаю на себя, буду находиться на холме, в полуверсте от крепости. При мне быть десятку гонцам от каждого отряда. Их выберете сами. Если не удастся поджечь стены, разбить башни и ворота, носы не вешать. Мы отойдем и осадим крепость. Коли вопросов ко мне нет, все свободны. Готовьтесь!

Вопросов не было.

Когда военачальники покинули шатер, Мнишек спросил:

– А почему ты, царевич, назвал меня хворым? Я вполне здоров.

– Дабы ты завтра не опозорился.

Мнишек повысил голос:

– Да, я занимался торговлей, финансами, но имею опыт и в военном деле.

Отрепьев скривился и спросил:

– И много ли крупных сражений ты выиграл?

– Насколько я знаю, и ты, царевич, не можешь похвастать военными подвигами.

– Пока. Но я хоть знаю, что делать, а ты даже этого не представляешь. У тебя в голове одни барыши.

– Ты опять за свое! Хочешь, чтобы мы рассорились вконец на радость царю Борису?

На улице послышался какой-то шум, полы шатра открылись, от входа донесся знакомый голос:

– А вот междоусобицы устраивать перед сражением негоже, друзья мои.

Стражник втиснулся следом за субъектом, позволившим себе такие речи.

– Нашей вины в том, что этот человек прорвался к вам, нет, – заявил он. – Я хотел сообщить, что сотник Бучинский его привел, да он не дал, зашел в шатер как хозяин.

– Князь Губанов! Нет, не будет, наверное, того дня в моей жизни, когда ты появишься ожидаемо! – воскликнул Отрепьев.

Мнишек же махнул стражнику и сказал:

– Ступай! Мы знаем этого человека.

Губанов присел за стол и осведомился:

– Ну так чего вы тут ругаетесь?

– Да так, пустяки, – ответил Отрепьев.