Лжедмитрий. Царская плаха

– С того, Варлаам. Гриша отъедет по делу, нам придется дожидаться его. В шинке-то лучше, чем на улице. Но коли желаешь, можешь тут постоять.

– Нет уж, лучше в шинок. Веди.

Московские беглецы, ведомые Мисаилом, направились к переулку, сгибаясь под порывами ветра.

Андрюша и Григорий въехали в ворота большого подворья, в центре которого стоял добротный деревянный дом. Было заметно, что здесь жили люди зажиточные, но не знатные.

– Зачем князь сюда наведался? – спросил Отрепьев.

– Сколько можно одно и то же говорить, Гриша? Это только ему и ведомо.

– Да интересно просто.

– Меньше нос суй не в свои дела.

– А тебе, Андрюша, надо бы спеси поубавить. Помни, это ты холоп Губанова, а я таковым никогда не буду.

– Ладно собачиться. Извини, коли я что-то не то сказал.

Всадники передали коней слугам. Потом Холодов повел Григория в дом.

В большой комнате за столом на лавках, покрытых коврами, сидели князь Иван Петрович Губанов и какой-то мужчина лет пятидесяти, тоже выглядевший как вельможа. У стенки стоял еще один человек в небогатой одежде.

– Дозволь, князь? – спросил Холодов, входя в помещение.

– Заходите.

Андрюша снял шапку.

– Вот, Иван Петрович, у ворот монастыря перехватил.

– Добро, ступай вниз и ожидай.

– Слушаюсь, князь. – Холодов удалился.

Отрепьев мялся у входа.

Человек, стоявший у стенки, как бы очнулся и спросил:

– Так я тоже пойду, Георгий Львович?

Вельможа посмотрел на Губанова и сказал:

– Я тут пока не нужен, князь. Подожду у Евсея.

– Добро, пан Горевецкий. Мы долго не задержимся и еще успеем отведать твое угощение в замке.

– Эх, погодка подвела, князь, а то на охоту отправились бы. На кабанчика. Люблю это дело. Но какая теперь охота?

– Да, обойдемся без нее, Георгий Львович.

– Да, конечно. Ладно, Евсей, веди.

– Прошу, пан Горевецкий.

Местные ушли, в горнице остались Губанов и Отрепьев.

Князь указал на место, где только что сидел пан Горевецкий.

– Проходи, Григорий. Разговор у нас недолгий, но важный, потому я и позвал тебя.

Отрепьев сел на скамью.

– Ты, наверное, хочешь узнать, кто такой пан Горевецкий? – спросил Губанов.

– Нет, князь, зачем мне это? Ну пан, да и ладно, таких тут много.

– Но этот из тех, кто готов помогать тебе.

– Дозволь узнать, чем именно?

– Всем, что потребуется. Но об этом позже. Теперь тебе надо будет устроиться в обители, попривыкнуть к местным порядкам. Они ведь во всех монастырях одинаковые. Или это не так?

– Не совсем так.

– Ну и ладно. В общем, обживайся, постарайся занять то же место, что и в Чудовом монастыре. Киево-Печерская обитель не зависима от местной епархиальной власти, ею правит Константинопольский Патриарх. Хотя после Брестской унии, заключенной пять лет назад, было много попыток подчинить ее Киевскому униатскому митрополиту. Это я к тому, что в свиту Константинопольского патриарха тебе не попасть, а вот при наместнике обители занять то же положение, что и в Чудове, ты вполне можешь.

– А коли не удастся? На Москве мне многие помогали, особливо дед.

– Знаю. Не удастся, ну и ладно. Ты в любом случае должен будешь по весне, ближе к лету открыть свою тайну, сказать, что являешься законным наследником российского престола царевичем Дмитрием.

– Ты думаешь, князь, в обители мне поверят?

– Думаю, что нет. Так же считают и другие люди, посвященные в наши дела. Но слухи об этом пойдут повсеместно. Удержать их в стенах обители не удастся. Да и у тебя есть кому распускать эти слухи. Не зря же я тратился на беглых монахов. Ты пока следи за ними.

– А почему срок такой, по весне, ближе к лету?

– До того ты должен сыскать себе честь у настоятеля и братии. А это одним днем не делается. Ты меня понял?

– Да, князь, понял. Дозволь вопрос?

– Спрашивай.

– Если моих слов будет мало, бумаги и крест, вверенные мне царицей Марией Федоровной, настоятелю обители показать?

– Нет! Это лишнее. Пока хватит и слов. Об Угличе ты знаешь все, говори об этом сколько душе угодно. О месте, где скрывался, молчи, мол, это не моя тайна. Не поверит настоятель, не настаивай, смирись, скажи, что тебе не впервой такое испытывать. Не забывай, что у тебя падучая. Я советовался с докторами. Некоторые из них говорили мне, что с годами приступы становятся реже, хотя до полного исцеления дело не доходит. Поэтому тебе придется один раз изобразить приступ.

– Об этом тоже пойдут слухи.

– Люди знали о том, что царевич хворал падучей. У тебя она пройдет, как только настанет нужное время. Пока не было ни единого случая излечения, но он будет. – Губанов усмехнулся и продолжил: – Тебе понадобятся деньги. Их станет давать пан Горевецкий. Сам к нему не суйся. Недалеко от монастыря есть шинок, куда Андрюша должен был отправить твоих товарищей. Так вот, коли что потребуется, передавай весть о нужде хозяину шинка. Через него получишь требуемое, конечно, в разумных пределах.

– Это ты о шинке «У Гнеся», князь?

– Да. Андрюша показал, где он?

– Объяснил.