Лжепророки последних времён. Дарвинизм и наука как религия

Вместе с тем предшественниками Уилсона как основателя социобиологии можно назвать также ряд учёных, представлявших биологию и генетику. В книге «Основы современного естествознания. Православный взгляд» читаем: «Социобиология возросла из открытий в области молекулярной биологии и генетики. В 1953 г. Ф. Крик и Д. Уотсон расшифровали структуру ДНК, в 1959 г. Жак Моно и Франсуа Жакоб смогли частично объяснить, как ДНК регулирует и координирует химические процессы в живых организмах. Далее, в 1961 г., М. Ниренберг и Й. Маттеи расшифровали первое «слово» генетического кода, а Ж. Моно создал теорию аллосферических белков»[146].

В 60-е годы прошлого столетия у учёных стали появляться дерзкие мысли: нам недостаточно наблюдать и постигать живой мир с его генетическими структурами. Мы можем и даже должны изменять этот мир, занимаясь «исправлением» существующих генетических конструкций и даже создавая новые. Стала складываться генная инженерия, которая провозглашала высокие цели «исправления» плохой наследственности у людей, проводя «ремонт» их генетических кодов. Как говорится, «аппетит приходит во время еды». У таких «креативных» учёных стали появляться мысли, что можно с помощью генетических манипуляций создавать новые виды растений и животных («генетически модифицированные» виды), которые бы позволяли повышать эффективность растениеводства и животноводства. А дальше мысль «креативных» учёных остановилась на человеке. Появились мысли о «клонировании» лучших образцов «генетического фонда» человечества и даже конструировании «сверхчеловека». А через создание «сверхчеловека» формировать нужную мораль, нужное поведение, нужную архитектуру общества и т. п.

Фактически гены были объявлены и средством, и целью развития человека и общества: «Осознав принципы записи генетической информации, группа учёных стала пытаться свести к генам все стороны жизнедеятельности человека и усматривать возможность обоснования систем нравственности и культуры на генетическом уровне. Гены объявляются высшим моральным авторитетом. С точки зрения социобиологии человек живёт для того, чтобы служить носителем генов и воспроизводить их. Организм – средство для ДНК в продуцировании ещё одной ДНК, а нравственность, или, вернее, вера в неё, также приспособлена для наилучшего воспроизводства ДНК. Подлинная нравственность состоит в соучастии со стратегией генов (!? – В.К.). Примитивный редуктивизм социобиологии с очевидностью проявляется в высказывании Ф. Жакоба: «Воспроизводство молекул организма – это начало и конец, причина и цель»[147].

Один из известных генетиков второй половины ХХ века Жак Моно как-то высокомерно заявил, что, узнав генетические коды, человек более не нуждается в Боге и религии и что фактически на место Бога окончательно заступают учёные, которые через генетические манипуляции будут управлять миром:

«В нашем прошлом был период, когда для эволюции была желательна послушность закону и поддержка культурных традиций. Тогда эволюция вписала в генетический код потребность поиска смысла существования, что дало толчок развитию религии, философии, науки и культуры. Теперь эволюция изменила генетический код и отвращает человека от религии…. В будущем мораль будет разрабатываться учёными, их важными идеями, сформированными на основе специальных изысканий. Эти идеи заменят разнообразные системы верований»[148].

Жак Моно

Ф.Жакоб и Ж.Моно в лаборатории

Следует отметить, что многие гуманисты сами метят на место Бога. Например, первооткрыватель ДНК британский молекулярный биолог Френсис Крик присоединился к группе нобелевских лауреатов, предложивших ряд гуманистических проектов, среди которых обратимая стерилизация людей с помощью пищевых добавок, выдача лицензий «качественным людям» на производство детей[149]. Разве это не напоминает евгенику первой половины ХХ века, практически применявшуюся в США и Германии?

В 1947 году, понимая, как велика мощь незадолго до того изобретённой атомной бомбы, английский писатель Олдос Хаксли осознавал, насколько опасен потенциал генетических исследований. В предисловии к своему роману «О дивный, новый мир» он писал: «Освобождение атомной энергии знаменует собой великую революцию в истории человечества, но это далеко не последняя и не самая дерзкая революция… Поистине революционная революция свершится не во внешнем мире, а в душах и телах людей»[150].