Лжепророки последних времён. Дарвинизм и наука как религия

В XIX веке стала популярной идеология и философия «прогресса». Между прочим, «прогресс» и «эволюция» очень созвучны. Видный славянофил Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) одним из первых в России дал развёрнутую критику «прогресса»[228]. Он показал, что навязываемый России и миру прогресс отрицает Бога и Христа и что на самом деле это «регресс», ведущий к социальной и культурной деградации: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством». Заключает свою мысль Иван Сергеевич предсказанием, что человек обретёт образ зверя: «Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечёт – уже совлекает – с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином»[229].

И.С. Аксаков

Архиепископ Сан-Францисский Иоанн Шаховской (1989) о борьбе звероподобного и богоподобного начал в человеке писал: «Если душу и плоть человека побеждает дух, человек от этого телесно не умирает, но живёт и духовно, и телесно. Если же душевность и плотяность побеждают в человеке дух, то человек обращается в животное, в самое кровожадное и ядовитое животное, менее подчиняющееся Тебе, чем все твари мира…»[230] Когда люди теряют образ и подобие Божие, превращаются в звероподобных существ, то и общество становится диким стадом или джунглями, в котором действует закон Homo homini lupus est (человек человеку волк)[231]. Архиепископ Иоанн заканчивает свою мысль: «Так и государства, теряющие дух и веяние Церкви в своих гражданах, обращаются в самые несовершенные термитники». Один из важнейших признаков сохранения в человеке личностного начала («внутреннего человека») – наличие или отсутствие совести. Как очень точно определили Святые Отцы, совесть – «голос Бога в душе».

Некоторые сторонники дарвинизма соглашаются с тем, что сегодня происходит инволюция человека. До этого, мол, была эволюция, как учил Чарльз Дарвин, а в наше время начался «откат». И этот «откат», сопровождающийся появлением у человека звероподобных признаков, якобы доказывает, что человек возвращается к своему «первобытному» состоянию зверя. Известный православный богослов Серафим Роуз категорически возражает против такой «модификации» дарвинизма. В своей работе «Православный взгляд на эволюцию» отец Серафим пишет: «Человек не имеет “животной природы” как таковой и никогда не имел; он только имеет полностью человеческую природу, какую дал ему Бог в начале и которую он не вполне утратил даже теперь… Этот образ Божий, который человек имеет по своей природе, не был полностью утрачен даже у язычников, как учит св. Иоанн Кассиан; не утрачен он даже теперь, когда человек, под влиянием современной философии и эволюционизма, пытается превратить себя в зверя-недочеловека – ибо и сейчас Бог ждёт обращения человека, ждёт пробуждения в нём истинно человеческой природы, которая в нём есть»[232].

Во многих местах Нового Завета мы читаем о том, что человек в последние времена будет приобретать качества зверя, из богоподобного создания превращаться в звероподобное существо. Всё это – результат духовной деградации человека[233]. Последние времена стали наступать уже тогда, когда в массовом порядке люди начали отпадать от Бога, превращаясь в агностиков и атеистов. Появление на свет дарвинизма резко ускорило этот процесс. У французского писателя Эмиля Золя (1840–1902) появляется роман, который так и называется: «Человек-зверь» (1890). Писатель связывает появление невиданного до этого человекоподобного существа – человека-зверя (или человека-хищника) – с расцветом в Европе капиталистических отношений. Эту же тему он продолжил в романах «Деньги», «Его превосходительство Эжен Ругон», «Чрево Парижа», «Дамское счастье».

В России литераторы также стали использовать выражение «человек-зверь». Особенно эта тема присутствует у Ф.М. Достоевского. Так, в «Братьях Карамазовых» мы читаем: «Во всяком человеке, конечно, таится зверь, зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу, спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печёнок и прочее». А вот ещё оттуда же: «В самом деле, выражаются иногда про “зверскую” жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток».