Лживая правда

Глава 78

Вечером Дилан, его мать, Марки, Лили и Джейк отправились ужинать в китайский ресторан, о котором Дилан узнал, когда защищал его владельца от уклонения от уплаты налогов.

Из колонок доносилась мягкая музыка, и хотя зал был полон, посетители разговаривали приглушенными голосами. Джейк рассказывал про то, как путешествовал по Африке в качестве фотографа-любителя – этим хобби он увлекся после того, как поработал вместе с «Гринпис» в какой-то стране, про которую Дилан никогда не слышал. Марки смотрела на Джейка как на супермена, и даже мать не переставала повторять:

– Ого! Как же это интересно!

– Ну а ты, Ди-Эй? – спросил Джейк. – В каких экзотических местах довелось побывать тебе?

Дилан терпеть не мог, когда его называют инициалами, однако сейчас он промолчал, чтобы не усугублять ситуацию еще больше.

– Как-то раз я ездил на Ниагарский водопад и бросил в него баскетбольный мяч. Это было здорово.

Какое-то мгновение Джейк молча смотрел на него, затем спросил, кто хочет десерт.

* * *

После десерта, когда все вышли на стоянку, Лили отвела Дилана в сторону и сказала:

– Чем бы все это ни закончилось, Дилан, ты проделал потрясающую работу.

– И ты тоже.

Лили оглянулась на Джейка. Тот сказал Марки что-то такое, отчего девочка рассмеялась.

– Нет, мои мысли были заняты другим. Основное бремя легло на тебя, и я поступила нечестно, допустив такое.

– Слушай, а для чего еще нужны друзья? – Подождав, когда она поднимет на него взгляд, он добавил: – Он твой ребенок, и никто не сможет это отменить.

– Дилан, мы опоздаем в кино! – окликнула их Марки.

Дилан и Лили переглянулись, без единого слова сказав друг другу все, что хотели сказать. Дилан сел в машину, Марки высунулась в окно и принялась стучать по крыше:

– Гони, Дилан, гони!

Он выехал со стоянки. Посмотрев в зеркало заднего обозрения, увидел, что Лили неподвижно стоит на месте, уставившись в пустоту. Она даже не шелохнулась, когда Джейк подошел к ней и что-то сказал. Наконец, словно очнувшись, села в свой пикап.

Глава 79

Перед началом заключительных речей судья Хэмилтон снова разъяснил присяжным то, как им предстоит себя вести. Этот процесс получился крайне болезненным для обеих сторон, с жаром споривших даже относительно значения таких слов, как «вероятно» и «скорее всего». Подошло время обеда; присяжные удалились в комнату для совещаний, куда им принесли пиццу.

Окончательно инструкции присяжным были сформулированы только на третий день, к пяти часам вечера.

Встав перед присяжными, Келли заложила руки за спину и поочередно посмотрела в глаза каждому заседателю. Судья призвал всех присутствующих соблюдать полную тишину во время заключительных выступлений, пригрозив в противном случае удалить виновных из зала.

– Мне еще никогда не приходилось участвовать в таком процессе, – наконец начала Келли. – Защита начала с заявления о том, что мистер Уорд психически болен, что он убил тех трех замечательных ребят и… – она посмотрела на Холли Фоллоуз, которая сидела, положив голову на плечо отцу, крепко обнимавшему ее, – и едва не убил самого доброго, самого мягкого человека, которого я только встречала в своей жизни. В тот вечер Холли выжила только благодаря своей храбрости. Она никогда больше не будет такой, какой была раньше. Травмы, физические и психологические, навсегда изменили ее. Не говоря о том, что та жизнь вместе с мужем и сестрой, о которой мечтала Холли, теперь не случится никогда.

Отступив на шаг назад, Келли указала на Арло:

– Этот человек сознался в своем преступлении, его обнаружили перепачканным кровью жертв всего в трех милях от места убийства. И вот он заявляет здесь о том, что невменяемый. Он не понимал того, что делал, не понимал, что нельзя разбивать человеку голову бейсбольной битой, нельзя отреза́ть мертвым руки и ноги и раскладывать из них жуткую картину. Его нельзя признать виновным, потому что он просто не понимал, что так поступать плохо.

И как будто мало было одного этого: в самом конце судебного процесса он вдруг меняет свою позицию и заявляет: «Сюрприз! Я не сумасшедший, я просто не делал ничего этого». Увидев подобные махинации, любой здравомыслящий человек должен был подумать: «Такое может совершить только сумасшедший. Это полный хаос».

Снова сложив руки за спиной, Келли последовательно посмотрела в глаза каждому присяжному.

– Это не безумие. Это не случайность. Это не хаос… Перед нами гений. Абсолютный гений. Великолепный ход. Арло Уорд – не злополучная жертва обстоятельств. Он – шахматный гроссмейстер, блестяще просчитавший свою партию.

Он – не внушающий сочувствия психически больной человек, который делает все это ради того, чтобы спасти свою семью. Если он хотел написать книгу, то почему бы просто не написать книгу, найти литературного агента и издать ее? Быть может, книга продавалась бы, а быть может, и нет, но главное то, что он даже не попробовал. Арло Уорд ничего не пробовал. Он сразу пришел к тому, чтобы отнять жизнь у невинных молодых ребят, ничем не заслуживших такую варварскую смерть.