Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Однажды Мари поскользнулась во время разворота и угодила остриём меча в пол. Девушка засмеялась, и она спросила, как её зовут. «Руана», — последовал ответ. Поскольку таймер отсчитывал последнюю минуту занятий, девушка вложила меч в ножны и с церемонным видом поклонилась. Мари повторила её жест, а затем протянула руку и пожала ладонь своей призрачной наставницы, которая на ощупь оказалась вполне материальной, а именно крепкой и мозолистой.

Больше Руана не реагировала на её попытки завести беседу и ей оставалось лишь гадать, что же это за такой виртуал у Ника, что его электронные игрушки неотличимы от настоящих людей.

Не будь они в состоянии холодной войны, Мари удивила бы его рассказом о Руане — ведь в программе виртуала не было такого спарринг-партнёра. А так ей оставалось лишь неслышно вздыхать в его присутствии.

Время шло. Ник по-прежнему не делал шагов ей навстречу, соответственно, она — ему. Мари с удовольствием прекратила бы свои игры, но из чистого упрямства продолжала разыгрывать роль, не замечая при этом, что шкура безупречной эрейской леди постепенно прирастает к ней, накладывая отпечаток не только на поведение, но и на характер. Окуклившись, подлинная суть девушки спряталась за оболочку той, что была расчётливей и практичней, чем она.

При взгляде на своё отражение в зеркале у Мари иногда мелькала мысль, что оно кого-то ей напоминает, пока однажды её не осенило — она вспомнила, как однажды дома в Питере ей пригрезилась женщина, у которой было её лицо, но почему-то синие глаза. Той же ночью память воспользовалась случаем и воспроизвела ей эту необычную встречу и даже больше. «Лиретан, у нас красивая дочь, — услышала Мари, а затем ощутила лёгкое прикосновение к щеке. — Прости, малышка! Я была тебе плохой матерью, но, может, оно и к лучшему. Похоже, ты простушка, а это значит, что ты не унаследовала ни моей гордыни, ни моего кровавого безумия. Прощай и будь счастлива!»

Наутро она не забыла свой сон и впервые по своей инициативе заговорила с Ником. Мари спросила, насколько они похожи с матерью и тот ответил, что, за исключением цвета глаз, они практически на одно лицо.

Ник было обрадовался, посчитав, что девушка перестала злиться на него, но нет, в их отношениях ничего не изменилось. По-своему она была не менее упряма, чем он. Мари по-прежнему звала его только «мой райделин» и пряталась за новообретённой личиной. Разве что теперь на её лице нет-нет, да появлялось выражение рассеянной задумчивости, говорящее о том, что она занята какими-то своими мыслями — вот только ему никак не удавалось их прочесть. Неожиданное усиление мыслещита Мари раздражало его и в то же время тревожило. Что-то ему подсказывало, что это опять неспроста.

Вопрос Мари о матери пробудил и его воспоминания. Слишком уж она была похожа на Ризу, особенно теперь — та же походка и осанка, то же надменно-холодное выражение на лице и даже то же самое пристрастие к синему и фиолетовому цветам в одежде. Ник заметил за собой, что уже не разделяет мать и дочь, и вид Мари вызывает в нём растущую неприязнь, замешанную на ненависти к сестре. Но это были ещё мелочи. В последнее время ему постоянно снилось, как он убивает Ризу. Это привело к тому, что пару раз он поймал себя на том, что едва удерживается от того, чтобы не свернуть Мари шею, которая с упрямством достойным лучшего применения, испытывала его психику, подражая своей родной матери даже в причёске.

Ник отдавал себе отчёт, что девушка делает это не нарочно, но не мог переступить через себя. Слишком уж много крови попортила ему Риза, чтобы он мог её простить — хотя бы после смерти. Мари не реагировала на его попытки примирения, правда, довольно вялые и он, чтобы избавиться от искушения, всё чаще уезжал из дома. Тем более что чертежи были готовы и двигатель вошёл в стадию практической разработки, поэтому требовалось его присутствие в ОКБ при заводах, где полным ходом шли разработка и монтаж технологических линий для сборки узлов звездолёта.

Глава 22-3

ГЛАВА 22. Доверяй, но проверяй. Пришельцы из прошлого

Порадовавшись, что Палевский на месте, Штейн без доклада прорвался в его кабинет, и тот смерил его недобрым взглядом.

— Томас, хоть ты имей совесть. Я уже вторые сутки на ногах.

— Я уже третий день не сплю и ничего, — бодро отозвался глава СБ и хохотнул, при взгляде на лицо Палевского. — Зато теперь мы полностью соответствуем вампирской классике, оба клыкастые и красноглазые.

— Да уж, — ответствовал Палевский, не разделяющий его веселья. — Давай, что там у тебя, — сказал он, отведя взгляд от очередного документа на экране.

— Да вот, мне позарез нужно прикончить парочку высших чинов в Пентагоне. Хочу получить твоё «добро».

— Оно есть у тебя.

— Может, хоть глянешь, кто это? — осведомился Штейн.