Лживая весна

– Согласен. Можно будет разделиться. Лааг недалеко – вы можете проехать туда, а я в это время поговорю с местными.

Решение было выработано, оставалось лишь его реализовать. Оставив Хинтеркайфек позади, Хольгер повел машину в сторону деревни. Вюншу не хотелось оставаться на ночь в деревенской гостинице, но возвращаться сюда из Мюнхена завтра ему хотелось еще меньше. «Надо будет извиниться перед Хеленой…» – с утра он не знал, сможет ли вернуться в город, и невольно ввел ее в заблуждение, договорившись о встрече в «Охотнике».

Вопросы влекли за собой новые вопросы. Кто являлся владельцем земли, на которой раньше стояла ферма? Хольгер помнил, что и в Рейхсархиве не было документа, указывавшего нынешнего хозяина. Список владельцев фермы заканчивался на Виктории. Странным было и то совпадение, по которому фотографии из полицейского архива забрали почти одновременно со сносом домов соседей Груберов. Вюнш пока не видел связи между запутанной историей владения этой землей и убийством, и этой связи вполне могло не быть вовсе, но совсем не обращать на это внимания было бы неверно. «Похоже, придется еще раз побеспокоить господина Кампля и фрау Циллер» – Хольгер вспомнил переполох, произведенный его прошлым визитом, и представил лицо директора в момент, когда он снова явится в его кабинет с вопросами.

Из-за пелены дождя появление огней Кайфека было для Вюнша немного внезапным. Деревня была уже совсем близко. «И как мы узнаем, в какой стороне Браунштрассе? Ведь черта с два хоть один абориген сейчас на улице!». Однако опасения Хольгера оказались напрасны – прямо на центральной площади деревеньки стоял указатель, позволивший следователям быстро найти Браунштрассе и нужный им дом.

– Окна светятся – там точно кто-то есть. Вы прихватили с собой зонт, Франц?

Перед таким сильным ливнем, Хольгер был готов перебороть свою нелюбовь к зонтам, однако отрицательный жест Майера разрушил его надежды остаться сухим. Быстро проскочив через незапертую калитку и участок, полицейские оказались на крыльце массивного двухэтажного дома. Навес над крыльцом был недостаточно велик для двоих взрослых мужчин и Вюнш с Францем изрядно вымокли, ожидая пока им откроют дверь. «Хороши полицейские – вымокшие до нитки, в грязной обуви, пара уставших штатских отрывающих мирных граждан от ужина». Дверь приоткрылась, и Хольгер увидел полноватую девушку, скорее даже молодую женщину, с красивыми голубыми глазами.

– Добрый вечер, фройляйн! Это дом Шлиттенбауэров?

Вюнш старался, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно.

– Да… А вы кто? Добрый вечер…

– Простите за столь поздний визит, мы из полиции. Я, оберкомиссар Вюнш, а это мой коллега, комиссар Майер.

Франц молча кивнул.

– Нам нужно поговорить с Лоренцем Шлиттенбауэром. Он здесь?

– Папа только что вышел, сказал что вернется через полчаса… Проходите, господа. Простите за неучтивость, мы совсем не ожидали гостей в такой час.

– О, благодарю!

В иной ситуации Хольгер предпочел бы дождаться возвращения Шлиттенбауэра в машине, чтобы не смущать девушку, но нещадно хлеставший по спине дождь изменил его мнение. Войдя в просторную прихожую, Вюнш тут же отметил порядок и основательность окружающей обстановки. Майер, тем временем, достал свои документы и, посмотрев прямо в глаза девушке, сказал:

– Фройляйн Шлиттенбауэр, не стоит доверять каждому, кто заявляет, что он полицейский. Вы забыли проверить наши удостоверения.

На щеках девушки вдруг выступил румянец, а улыбка, с которой она осмотрела документы Майера, была совсем рассеянной. «Это он так хотел или так просто получилось?» – Вюнш ясно видел, что в своих юных снах фройляйн Шлиттенбауэр сегодня увидит статного полицейского детектива Майера. Лицо Франца, впрочем, осталось равнодушно.

– Простите мою бестактность, фройляйн Шлиттенбауэр, но не могли бы вы дать мне и моему коллеге полотенце, чтобы вытереть лицо?

– Да… конечно, проходите в гостиную, я принесу вам полотенце и заварю чай.

Девушка тут же побежала хлопотать, а Хольгер едва успел перехватить, уже направившегося в указанную комнату, Майера за плечо.

– Разуйтесь, Франц. Чего нам точно не стоит делать, так это оставлять за собой грязные отпечатки обуви.

Вопреки обыкновению Франц ответил вслух:

– Да, вы правы.

Его голос прозвучал хрипло, что совсем не понравилось Вюншу.

– Франц, да вы никак простужаетесь?

Майер прокашлялся, прочищая горло, и обычным своим голосом сказал:

– Нет, все нормально, просто в горле запершило.

– Вы смотрите, нам еще предстоит побегать на этой неделе.

Молодой полицейский кивнул и, разувшись, прошел в гостиную.