Лживая взрослая жизнь

— Значит, он тоже считает, что бывает любовь без секса.

— И кто же еще так считает?

Она посмотрела на меня и неожиданно грустно улыбнулась:

— Ты.

5

Анджела заявила, что я давно уже не рассказываю на эту тему ничего интересного. То, что я перестала развлекать ее неприличными историями, было правдой: просто мне казалось наивным преувеличивать свой скромный опыт, а более основательного материала у меня не было. С тех пор как мои отношения с Роберто и Джулианой стали теснее, я и близко не подпускала Сильвестро, который учился со мной в одном лицее и который после истории с карандашом стал ко мне липнуть и все время предлагал завести тайный роман. Но главное — я была непреклонна со все так же пристававшим ко мне Коррадо и деликатна, но тверда с Розарио, регулярно поджидавшим меня у лицея и предлагавшим поехать к нему в мансарду на виа Мандзони. Теперь мне казалось, что все трое кавалеров принадлежат к падшей части человечества, к которой, к несчастью, относилась и я сама. Анджела же словно стала другой: она изменяла Тонино, не скрывая от меня и Иды подробностей случайных интрижек с соучениками и даже с преподавателем, которому было за пятьдесят: рассказывая о нем, Анджела презрительно морщилась.

Ее презрение меня поражало, оно не было наигранным. Я хорошо ее понимала, мне хотелось сказать Анджеле: у тебя все написано на лице, давай поговорим. Но мы никогда об этом не говорили, ведь нам почему-то казалось, что секс должен непременно вызывать восторг. Мне и самой не хотелось признаваться Анджеле и даже Иде, что я скорее уйду в монастырь, чем снова вытерплю вонь сортира, как в штанах у Коррадо. Еще мне не нравилось, что Анджела толковала мою незаинтересованность как доказательство преданности Роберто. А еще, если честно, мне и самой было трудно признать всю правду. Не то чтобы я однозначно презирала секс, дело было не в этом. Возможно, то, что вызывало отвращение, когда я была с Коррадо, могло не вызвать его, будь я с Роберто. Поэтому я ловила Анджелу на противоречиях, например, спрашивала:

— Почему ты не бросишь Тонино, если занимаешься этим с другими?

— Потому что Тонино хороший, а остальные просто животные.

— И ты занимаешься этим с животными?

— Да.

— Зачем?

— Мне нравится, как они на меня смотрят.

— Пусть и Тонино тоже так смотрит.

— Он на меня так не смотрит.

— Возможно, он не мужчина, — предположила однажды Ида.

— Да нет, вполне себе мужчина.

— Тогда в чем дело?

— Он не животное, вот в чем.

— Я не верю, — сказала Ида. — Все мужчины животные.

— Не все, — возразила я, думая о Роберто.

— Не все, — подтвердила Анджела и красочно описала эрекцию Тонино, возникавшую, едва он к ней прикасался.

Вероятно, именно в то время, слушая веселые рассуждения Анджелы, я и почувствовала, что мне нужно серьезно обсудить все это, но не с подружками, а с Роберто и Джулианой. Роберто уйдет от разговора? Нет, я не сомневалась, что он ответит и даже сумеет внятно все объяснить. Проблема была в Джулиане, ей подобные беседы могли показаться неуместными. Зачем обсуждать это в присутствии ее жениха? Мы виделись с ним всего шесть раз, включая тот день на пьяцца Амедео, и всякий раз не очень подолгу. Так что, если честно, мы не были близкими друзьями. Хотя Роберто всегда старался приводить конкретные примеры, рассуждая о важных вопросах, у меня не хватило бы духу спросить: почему, если покопаться, секс можно найти во всем, даже в самых возвышенных вещах? Почему секс невозможно определить одним словом, а нужно много определений — нелепый, глупый, трагический, веселый, приятный, отвратительный? Почему единственного определения никогда не хватает, всякий раз приходится перебирать весь этот список? Бывает ли большая любовь без секса, бывает ли, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной не мешают желанию любить и быть любимым? Я воображала, как задаю эти и другие вопросы равнодушным или даже почти торжественным голосом, чтобы Джулиана и Роберто ни в коем случае не подумали, будто мне любопытно узнать про их личную жизнь. Но я твердо знала, что никогда их не задам. Вместо этого я пристала к Иде:

— Почему ты предполагаешь, что все мужчины животные?

— Я не предполагаю, я точно знаю.

— Значит, и Мариано животное?

— Конечно, он же спит с твоей мамой.

Я вздрогнула и сказала холодно:

— Они видятся, но они просто друзья.

— Я тоже думаю, что они просто друзья, — встряла Анджела.

Ида решительно замотала головой и уверенно повторила:

— Они не просто друзья. — А потом воскликнула: — Я никогда не поцелую мужчину, мне противно!

— Даже такого хорошего и красивого, как Тонино? — спросила Анджела.

— Нет, я буду целовать только женщин. Хотите, прочитаю вам свой рассказ?

— Нет, — ответила Анджела.

Я молча смотрела на зеленые туфельки Иды. Мне вспомнилось, как ее отец разглядывал мою грудь.

6