Лживые боги

Ия присела прямо на ступеньки лестницы и горько заплакала. Как ни сталась она не думать об этом, но время неумолимо приближало её к этой дате. Квартира матери была хоть какой-то страховкой, теперь же она оказывалась в полной власти этой женщины, которая могла теперь в любой момент выкинуть её с этой квартиры, а близнецов сдать в детдом, потому что в отличие от нее они были прописаны в какой-то деревне, по месту прописки матери. Вряд ли то жилье вообще существует. Может сходить в церковь, помолиться? Хотя судя по записке, добрые Боги их не забыли, напомнив про её место в этом мире. Зачем лишний раз их нервировать своим видом.

В этот момент пиликнул телефон, и девушка взяла трубку:

— Здрасти, тетя Лариса, я видимо прихватила что-то лишнее из вещей?

— Из каких вещей? — сначала не поняла женщина, а потом сообразила, — Нет, все в порядке, наоборот ещё пара шмоток нарисовалась. Ты, во сколько пацанов сегодня забираешь?

— Через час примерно, а что?

— Вот и умничка, хочу заехать на пару минут.

— Заезжайте, конечно. А зачем?

— Соскучилась, — улыбнулась в трубку женщина и отключилась.

Настроение у неё, в отличии от Ии, было приподнято-боевое. Утро у неё сегодня началось со звонка Романа Гдальевича, который вежливым шепотом ей сообщил, что соседи соизволили вернуться из отпуска и он, как и обещал, тут же её информирует. Лариса поблагодарила вежливого и пунктуального дедушку и глубоко задумалась об осуществлении своих кровавых планов. Но планировать это одно, а вот реализовать, это совсем другое. В любом случае надо было сначала переговорить с Ией.

К семи вечера она поднялась к девушке в квартиру, и увидев её заплаканное лицо, слегка поумерила свой боевой пыл:

— Что случилось?

— Ничего, — отмахнулась девушка, — Просто настроение плохое.

— Кто испортил? — не отступала женщина.

Ийка замолчала, как партизан и уставилась в потолок.

— Ты знаешь, что твои родственники приехали? Не они ли тебе его испортили?

— А вы откуда знаете, что они приехали? — вопросом на вопрос ответила девушка.

— Оттуда. Так они?

Девушка молча протянула ей записку.

Лариса дважды перечитала текст.

— Вот сучка! — наконец выдала она, обратив на себя внимание близнецов, — Ой, простите.

— Сучка, сучка, хи-хи, — тут же начали повторять мальчишки, а Ия, наконец улыбнулась.

— Ну как перестаньте, нельзя так говорить, — притормозила она их веселье.

— Ну и что ты собираешься делать?

Ия вдруг решительно посмотрела на Ларису и сказала:

— Я вас прошу, ни в коем случае не лезьте к тете Гале, я не хочу рисковать близнецами. Если она от них откажется, их отдадут в детский дом, потому что на меня опеку не оформят. Я уже узнавала.

— А что ей помешает забрать квартиру и отказаться от близнецов.

— Она любит деньги. За них платят пособие. Я ей предложу, что буду на нее работать. У меня скоро должен появиться заработок. Я ей буду все отдавать. Она согласится.

Лариса совершенно ошарашено смотрела на этого маленького человека и с ужасом понимала, что не сможет её переубедить. А если начнет пытаться, то просто лишиться так трудно завоеванного доверия.

— Хорошо, без твоего согласия я не сделаю ни шага.

— Вы должны мне пообещать.

— Обещаю! — без всяких сомнений ответила Лариса, — Но тогда и ты мне должна кое-что пообещать.

— Что? — напряглась девушка.

— Ты не будешь от меня ничего скрывать. Я должна быть в курсе.

— Обещаю, — серьезно ответила Ия, после недолгого размышления.

Лариса подошла к девушке, и они крепко обнялись.

Глава 11. До скорой встречи…

Сон был цветной и яркий. Ему снилась вода, точнее бурная горная речка Бониас, которая вытекала из полуразрушенной пещеры. Они в очередной раз, со своим верным другом Моней, убежали из дома и каким-то образом добрались до подножья горы Хермон, рядом с которой располагался древний город Пониас. Там ребята уткнулись в небольшое ущелье с полноводным водопадом, красоту которого сложно было описать словами. Давид понимал, что это сон и стоит ему открыть глаза, как он тут же из шустрого, практически беспризорного мальчонка превратится в богатого, но еле живого древнего старика, поэтому старался продлить эти волшебные мгновения. Но с другой стороны быстрая вода всегда ему снилась к кардинальным переменам. Интересно, какие еще перемены возможны в его, практически законченной жизни? В это время закадычный дружок Мойша почему-то заговорил с ним голосом его любимого племянника Марика, причем не звонким и юношеским, а противным и нудным голосом пожилого, матерого еврея Марка Лазаревича Кацеля:

— Лежишь, делаешь вид, что всем тебя жалко?

Чудные видения перед глазами Давида Гройсмана рассыпались прахом и он с огромным сожалением приподнял веки:

— Господи, ну где я так накосячил, что в конце жизни должен смотреть на эти пейзажи?

Кацель весело рассмеялся:

— Я тоже рад тебя видеть, Давид Соломонович.

— Лева, — повернулся тот к своему помощнику, — Как сюда попал этот неприятный человек? Он что, подкупил тебя? Никому нельзя верить!

— Каюсь, Давид Соломонович, он назвал цену, которая перебила все наши ставки, — улыбнулся Левицкий, поражаясь силе духа этого человека.