Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

- У тебя теперь новая семья, Элеонора. Отношения в традиционных семьях чаще не подкреплены рациональностью. Не ставя никаких рамок, каждый ее член пытается натянуть кусок мяса на себя и забывает о родственных связях, как только один задевает другого. Здесь же, мы не только связаны непрекословными догматами, но и готовы защищать каждого брата или сестру, как и общее дело.

Слова Винсента Вальтиери отпечатывались в моем сознании. Мне было одиноко… «Чего ты ожидала, глупая Элеонора? Распростертых объятий? Счастливого публичного возвращения?»

- Именно поэтому уведомитель посчитал необходимым поспособствовать твоему благополучному развитию. Ему пришлось по нраву твое рвение и твое… «искусство». Он больше всех радеет за твой успех, юное прекрасное дитя. Не отказывайся от дара только потому, что кому-то он может встать поперёк горла.

Я не помню, как оказалась в постели, но помню, что тогда у моей души больше не осталось смысла метаться между двумя такими далёкими городами и двумя такими разными жизнями. Осталась лишь одна навязчивая мечта, – когда-нибудь вновь посетить дом моего детства и выяснить между нами всё до конца.

====== Глава 17. Инсценировка убийства. Часть 1. ======

Лаборатория была удивительна, не только по качеству, но и по свойственному Темному Братству символизму. Прозрачнейшее закаленное стекло держалось на тонких ножках редкого черного дерева, украшенного письменами. Письмена гласили уже известные мне догматы:

«Догмат первый – никогда не позорить Мать Ночи. Ибо это вызывает Ярость Ситиса.

Догмат второй – никогда не предавать Темное Братство или его тайны. Ибо это вызывает Ярость Ситиса.

Догмат третий – никогда не выказывать неповиновения и не перечить приказам вышестоящих членов Темного Братства. Ибо это вызывает Ярость Ситиса.

Догмат четвертый – не красть то, что принадлежит темному брату или сестре. Ибо это вызывает Ярость Ситиса.

Догмат пятый – не убивать темных братьев и темных сестер. Ибо это вызывает Ярость Ситиса.»

Винсент был прав. На тот момент я могла чувствовать себя в безопасности только в моей новой семье. Я некоторое время не выходила за пределы убежища, пребывая сначала в унынии, а затем попросту в гневе. Работа горела в моих руках, когда я думала об отце и в особенности о тебе.

Когда мне впервые сообщили о замужестве, я не поверила своим ушам. Это выглядело как отвратительная глупая шутка. Мы не успели и втиснуться в определение аристократии, как отец возомнил себя проклятым селекционером. Я почувствовала облегчение, когда ты запротестовал, и отчаяние, когда внезапно началась подготовка к ритуалу. Как я просила и умоляла тебя не соглашаться на его угрозы и уговоры! Мы заботились друг о друге! Как ты мог хотеть участвовать в этом извращении? И всё стало на свои места, когда ты вдруг получил место в его профессорате, место, которое страстно жаждал, место, в котором получил когда-то категоричный отказ.

Я, наконец, усовершенствовала своего «Лживого Бога». Мне хотелось бы поблагодарить уведомителя, но в то же время я не смела и думать когда-то обратиться к нему лично. И если всё так, как говорил наставник, моей добросовестной работы было достаточно. Я решила отринуть свои горести и воспоминания, и, вскоре, отправилась на контракт, который возвысил меня.

- Здравствуй, Элеонора! Я рад видеть тебя в добром расположении духа, – увидев меня в своих покоях, Винсент страшно обрадовался, – было невозможно смотреть на твои страдания. Я дал тебе время прийти в себя, и надеялся на твое скорое появление.

- Я в порядке, Винсент. Я предполагала подобное развитие событий, но одно дело предполагать, а другое – увидеть своими глазами. Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря о семье. Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты был так… бдителен.

- Решила уже вернуться к работе? У меня как раз есть контракт, переданный лично в руки, специально для тебя, – вампир, уже не стесняясь, приобнимал меня и усаживал за стол, – он как нельзя лучше подтверждает мои слова. Это не обычное задание и крайне непростое… Необычное в том смысле, что убивать никого не нужно. Нужно инсценировать смерть Франсуа Мотьера, что живет в Корроле. Кто-то заказал наемнику беднягу, по уши погрязшего в долгах.

- Я думала, что мы не занимаемся простым спасением несчастных…

- Действительно, – перебил меня Винсент, – Ситису необходима чья-то жизнь, без жертвы не обходится ни одна мольба Матери Ночи. И Мотьер любезно предложил нам свою мать взамен. Люсьен уже позаботился… о «деталях».

Должно быть, ошарашенный вид у меня был, когда я смотрела на наставника.

- Свою мать?