Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

То, что поведала Мелисандра в общих чертах, дополнилось вспышками памяти. Когда-то у Уоренимуса был ученик, коего судьба увела собственной дорогой. Куда именно и кем он был осталось в ведении отца и на моей совести. Похоже, я уснула. Ненадолго. Всё еще горел во тьме комнаты камин, рисуя на стене передо мной мою же тень, свернувшуюся клубком с книгой в руках, и я прижалась лбом к прохладе лысой штукатурки. Если я стала соучастницей давно спланированного эксперимента, то возвращать мою память было опасно, и одновременно именно она помогла бы по аналогии создать зелье для Гассилдора, найти вампирское гнездо, столкнуть меня с неизбежностью.

Ведьма, должно быть, услышала кашель, усердно подавляемый в тишине за ширмой, ибо заиграл движимый источник света огонька свечи, а затем перина за спиной провалилась под весом женщины, смерившей температуру шеи. Она уже давно спала к норме. Мой недуг не был физическим.

- … По ком ты горюешь? – Услышала я позади тихий ласковый голос, а я давно уже не верила «ласковым голосам», как и возможности подобного уюта и откровенных разговоров без повышенного тона. Я отвечала еле слышно в попытках забыться вновь.

- Почему Вы решили, что я горюю?

– У тебя… всё написано на лице, ты знаешь? – И она легонько посмеялась, слишком смело для незнакомки растирая мою спину. «Да. Увы. Это совершенная правда» – На теле всегда отражается то, что мы зажимаем внутри. Твои плечи словно камень, а глаза воют волком, отбившимся от стаи. И насколько я знаю ваших братьев, если что-то и может заставить вас не спать по ночам, так это горе. Я не прошу тебя открыться, просто знай, что, может статься, сегодня твой единственный шанс выпустить наружу всё, что гложет. Его здесь нет. Никто тебя за это не осудит.

Предполагала ли я, что, получив ответ, она скорее оставит меня в одиночестве, либо это взыграла слабость, позволив столь глупо довериться ведьме. Во всяком случае, каждый день мог оказаться последним, и я ни в коем случае не оправдывала братьев, раскрывших запретные тайны, ибо то были мои личные переживания. Мелисандра была готова уйти, если бы я сохранила молчание.

- … Это… о предательстве, – и я почувствовала вернувшееся тепло на кушетке, когда фраза смолкла. Оно не давало смелости произнести слова четко, но ведьма терпеливо ждала, будто знала, что признание не окончено. – И о друге…

- Хмм, – мечтательно протянула женщина. – Любовь к друзьям – это прекрасно… Но ты говоришь о предательстве, и тут я не могу судить, только сказать, что предательство тоже в какой-то степени наше решение. Понимаешь? Когда я ушла от своих наставниц, я тоже предала их, но это стало лучшим событием в моей жизни. Если у тебя есть выбор, то ты свободен. Если же его нет, значит пора задуматься, нет ли у тебя под боком поработителя. Само собой, горя это никак не умаляет, но оно проходит быстрее в желании понять того, кто предал, принять решение друга. И я понимаю твою боль. Ты можешь даже поплакать…

- Нет. Я пообещала себе больше не плакать. Слишком много… сил уходит на сожаления, пока они требуются в другом русле, – я прижала сильнее рукопись к груди, несмотря на едва утихшую пульсацию. Могу ли я считать себя достойной наставника, если не в состоянии сдержать обещание данное самой себе? Нам более было не о чем разговаривать, ибо всякое её суждение содержало ошибку в самых примитивных понятиях логики.

«Возраст не дал Вам мудрости, Мелисандра. Принять решения друга о предательстве? Но как можно утверждать после сего решения, что названный действительно является другом?»

- А знаешь, чем мне нравятся безродные? – Внезапно спросила Мелисандра, замявшись, и сей вопрос, заинтересовав, заставил меня перевернуться на спину. «Чем вообще они могут нравиться?» – Тем, что они себя никогда не сдерживают: ни в пище, ни в эмоциях, ни в постели... Не все, но большинство из них ценит мгновения и удовольствия жизни, что, к сожалению, не присуще высокородным…, – женщина качнула головой в открытой улыбке недоумевающей мне. – Что? Почему ты смотришь на меня так? Ожидала увидеть побитую временем старуху?

- Вы меня раскусили, – невольно улыбнулась я, отведя взгляд к потолку, и та рассмеялась. – Почему Вы хотели, чтобы Винсент обратил Вас? Ведь Вы не стареете.

- Мою жизнь поддерживает магия, замедляющая старение, но я все так же хорошо замечаю, как меняется мое тело. Так что нет, я не бессмертна, и своего страха смерти не скрываю, – вздохнула ведьма, цыкнув. – Но его отказ на годы похоронил это мое желание.

- Вы любите его?

Мелисандра словно кокетливый подросток смущенно дернула плечом, откинув серебряную шевелюру и чуть хлопнула меня ладонью по руке, когда я присела, поднявшись на подушки. – Какая… проницательная девочка! Ты, наверняка, бы ему понравилась. Ему нравятся такие, как ты.

- Это не проницательность. Мне неловко, но я нашла Ваше письмо, – протянула я ей книгу, раскрыв последнюю страницу. Почему-то мне показалось честным осведомить о своем знании переписки. – Не волнуйтесь, я старалась не читать его после… кхм… первых строк.