Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

https://music.yandex.ru/album/7486247/track/5171813

Милое фортепиано:

https://music.yandex.ru/album/1477150/track/13583205

По смыслу подбираю жешь:

https://music.yandex.ru/album/1147597/track/10604411

====== Глава 77. ======

- Возьми. Попробуй, – протянула женщина, тут же одернув руку обратно и прошипев. – Тссс… Только очень аккуратно! Это мой единственный экземпляр.

Мелисандра распахнула люк погреба, выволакивая оттуда фолианты и узкие ящички с расфасованными ингредиентами, в том числе крохотным вырожденным вампирским клыком. Похоже, его обладатель когда-то происходил из низшей из возможных вампирских каст – он умер на лекарской койке знахарки, пострадав от когтей собственных сородичей. Я давно приготовилась к любому раскладу, однако все же не без сомнения брала его в холодеющие руки. «Пожалуйста. Времени мало» Должна была догадаться, что простое осязание ни к чему не приведет – в академии мне как-то свезло столкнуться с сим необычным для самоучки трофеем, и результат идентичен. Я, шумно вдохнув через ноздри, обреченно замотала головой, отвергая клык. Перед наиочевиднейшим провальным решением мы пролистали стопку писаний размером с два чугунных котелка.

- Ну не расстраивайся. Знаешь, сколько этих книг у меня внизу? – Подбадривала ведьма. – Мы не просмотрели и трети. Я обещала и помогу.

- Просто будьте готовы, когда я принесу их…

И вскоре я окажусь на распутье, ибо память моя – той же степени ключ, сколь лабиринт, и чья-то смерть, и чья-то… жизнь. Стала бы она всех спасением? Но всё бы изменилось, Габриэль. И когда я спрошу истошно: «Почему?!», Матушка повторит мне слова: «Дитя, ты помнишь? Все лгут. Все. Потому как не могут иначе. И если тебе кажется кто-то непогрешим, он лжет самому себе, Элеонора, и это наиболее разрушительная ложь мира. И, быть может, единственная его слабость»

Люсьен вернулся около полудня, застав меня на полуслове, и я отчего-то смолкла, когда проскрипела просвечивающая расщелинами дверь, и Мелисандра, в последний раз вязавшая бинты, поменялась в лице, зажав спешно в ладонях кость зуба и отступая назад от тениподобного уведомителя. Её позвоночник будто заменили прямой кочергой – вчерашнюю отвагу женщины изгрызла и поглотила предостерегающая замкнутость гостьи, расчетливо оберегаемой тем, кто продвигался в тишине к кушетке, и Душитель поднялась бы в неловко близкой дистанции. Наставник одобрительно улыбнулся здравию протеже, бросив ведьме распоряжение.

- Собери припасов на два дня. Мы уходим, – и обратился ко мне, как только Мелисандра покорно скрылась за стеной. – Слышащий встретит нас в условленном месте. Нельзя заставлять его ждать.

- Ситис благосклонен, – подтвердила я, едва изобразив облегчение, какое должно нести благосклонное приветствие. – Ответы, как и лекарство действительно есть. И я… еще вернусь сюда.

- Твой вид сквозит неуверенностью. Это повод мне допросить эту ведьму?

Он требовал всегда смотреть себе в глаза прямо. Я почти научилась этому безукоризненно, чему не последовала тогда, скрыв вместе с ними истину. Люсьен оказался прав – знания привносили смуту и тревожили больше, чем позволительно, и вот я уже созерцала за ресницами играющий огонь. Он почему-то напоминал мне лес, в который хотелось вернуться. Спикер слегка склонился, дабы я ощутила повелительную мягкость дорогой кожи, коснувшейся шеи, когда застежка ворота сомкнулась, брошенная суровой рукой. Краткий миг отдыха окончен, его более никогда не настанет.

- Мелисандра вела себя разумно. Я… начинаю многое вспоминать.

Сохранять невозмутимость почти невозможно, и я гладила пальцами узор букв зеленой рукописи, что всё время трепетно хранила. Взгляд Люсьена скользил вслед, пока книга не была изъята из них, и в глазах моих не отразился оправданный провоцирующий испуг, ибо тексты, скрупулезно сотворенные чрез века исследователем, он тут же отдал на растерзание камину. Я поднялась мгновенно, столкнувшись со спикером лицом к лицу, и обжигало его горячее дыхание, и Мелисандра, застав нелицеприятную сцену, не решилась войти. Только обеспокоенность её составила мне компанию. Читалось моё пораженное: «Зачем?!» против намеренной жестокости.

- Никогда не оставляй за собой карты, – свысока с прищуром выговорил Люсьен, уходя вместо того, чтобы принести хоть немного успокоения в столь угрожающие времена.

«Не убедительно» Душитель скалилась болью испепеляющему огню, а ведьма ответила мне напоследок безмолвным сожалением. Я могла сохранить их здесь, но он хотел до мельчайшей частицы уничтожить мою привязанность и вместе с ней всё, что делает протеже Элеонорой. Он ждал большей рациональности, ибо время для него сейчас шло совершенно по-другому, и в «смерти» рукописи не было для него ничего примечательного.

К чему привыкаешь быстро, так это к уюту и сытости желудка. И я успела позабыть о молчаливой холодности пути, в какой отправилась, множество раз оборачиваясь то на скрывающийся в листве домишко, то на спину Люсьена, верхом на чалом коне. Мы двинулись незамедлительно на запад.