Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

Анголим со вздохом облегчения откинулся на спинку стула. – Я воспринимаю этот вопрос, как согласие, и для меня нет ничего прекраснее знать, что мое доверие тебе не напрасно. Что люди командора, что вампиры до сих пор усердно стараются достичь севера, мешая друг другу. Нам пока удается время от времени перехватывать свитки, отодвигая их на юго-восток, но еще никто так и не дошел до графства Чейдинхол. Скоро Рука откажется посылать на смерть лучших своих людей. Потому ваша помощь как нельзя лучше охарактеризует желание и готовность послужить Отцу Ужаса, ведь это значительный риск. Грядет побоище. Я дал Улимару кольцо, посмертно изъятое у одной из твоих подопечных. Антуаннета-Мари, если не ошибаюсь? Просто выследи его, как и всегда, – Слышащий улыбнулся в непроглядные тени. – А, может, ты захочешь обучить этому кого-то еще? Никогда не знаешь, не лишится ли круг очередного пальца.

«Нет. Нет» Я сходила с ума, не имея шансов показать замешательство двоим, что видят в абсолютной тьме, я начала понимать, что это значит. «О Нет… Нет! Если мы вернем свитки Руке, они уничтожат их! Вампиры залягут на дно! Я никогда не смогу создать лекарство, ибо Люсьен станет искать иные способы! И, быть может, я никогда не верну своё прошлое, либо сгину до того, как успею осознать разоблачение!» Что тревожило меня еще больше? Я никогда не смогу спросить: «Почему ты сделал именно такой выбор?! Какой же сделать теперь мне?!» А уведомитель сделал его сам за нас двоих. Они настойчиво продвигали меня на вершину. Для чего? Происходящее роднилось с фарсом, и Люсьен участвовал в нем, подзывая кивком головы, а я давно не видела его самоуверенной улыбки – её место заняла стоическая холодность и неотрывный взгляд, подмечающий каждую мелочь. Не могла понять, о чем он думает, глядя на меня так. Так же, как не распознавала причину неестественной улыбки, расплывающейся на лице Аркуэн, а теперь и Анголима – так улыбаются тем, кто не достоин.

- О-о-о! Вот и снова здравствуй, Дитя, – протянул довольно босмер. Слышащему было попросту интересно взглянуть на притаившегося Душителя, и я не доставила удовольствия заискиванием, сухо поприветствовав, как подобает молчаливому «когтю» – моё внимание захватила фигура спикера напротив. «Лишится? О чем он говорит?!», сгибались сдерживающие пальцы в кулаки. И тогда Анголим, смерив, поспешил отойти внутрь канализационной обители. – Я подожду в своих скромных покоях. Прошу, пришли её затем ко мне. Ты захочешь подготовиться, а я тем временем расскажу обо всем подробнее. Отправляться следует уже завтра.

Я опустилась на его место, символично, место Слышащего, замирая от мысли, пришедшей со словами, исходящей от Люсьена, не проводившего взором Анголима, но ожидающего меня в разделяющем ледяном и сыром метре пропитанной влагой столешницы.

Где-то сбоку грохнули врата, и я расцепила зубы, на мгновение дрогнув.

- Подготовиться? К чему?

Вода. Она капала, отмеряя наши жизни.

- Предстать перед судом Матери, – строго выпрямился уведомитель, незаметно заставляя меня все активнее пускаться в отрицание. – Если изменник не будет найден, и она решит, что это преступление моё, то так тому и быть…

- Но как оно может быть твоим?!

«Ведь оно… принадлежит мне» Спикер пояснял, сложив руки на колени.

- То, что происходит в убежище и семье – ответственность уведомителя. Если я допустил халатность, могшую повлечь гибель Темного Братства, то буду должен ответить за неё.

Всё вокруг от его голоса замирало, как и звуки моего, и зрачки в распахнутых глазах с выражением остекленевшего ужаса на лице. Только удавка предательства затягивалась с остервенением.

- Этого не может быть, – проговорила я. – Она не может… Она не допустит этого! Моё обучение еще не окончено!

Люсьен порывисто встал и, принуждая, вышел со мной из-за стола на площадку, очерченную прямоугольным узором кирпича, дабы преподать очередной урок, надев печатку Очивы. И пальцы охватили затылок так, чтобы Душитель, закрепленная ею, видела разливающийся в преждевременной скорби сожаления знакомый яркий фиолетовый огонь жизни, тот самый, что поддерживал некогда желание в ней самой. Я с силой сжимала ткань робы на локтях уведомителя, хотя всегда подчинялась порывам прикосновений. – Кейлия, командор, вампиры, изменник – свора обращена против детей Ситиса. Случиться может, что угодно, но ты, Элеонора, как и я, сделаешь всё, чтобы послужить его воле. Запоминай пламя из пустоты…

Это была ярость внутренней борьбы. Спикер научил тому, что так долго отравляло существование вампира, и оставил в её муках там, куда вела решетка выхода, у канала, иссекшего подземелье города условно по контуру, велел возвратиться к Слышащему, но я только упала на крышку бочки с факельным маслом почти у стока в углу. Ударила пяткой в древесину под себя. Снова. Снова. Снова и снова. Извлекая глухой стук. Закрывая глаза, видела зияющие дыры.