Лживый век

Уничтожение исторической общности происходит тогда, когда эта общность утрачивает свою элиту и не может восполнить понесенную утрату. Возникает неодолимое препятствие для возвращения народа на высоты исторического бытия. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить судьбы двух народов-соседей: литовцев и латышей. Оба эти народа в XIII в. придерживались языческих верований, проживали на схожих территориях и оба испытали натиск крестоносцев. Литовцы отчаянно защищались, и сумели нанести пришельцам весьма ощутимый урон, более значительный, нежели тот, который захватчики претерпели на Чудском озере от дружин Ал. Невского. А вот латышам не удалось оказать результативного сопротивления крестоносцам, вследствие чего племенная знать подверглась полному истреблению. И на протяжении многих веков бедным латышам было запрещено селиться в городах и крепостях, которые росли на их исконных землях. В качестве подневольных людей, латыши могли заниматься лишь земледелием или рыбной ловлей, охотничьими промыслами или ремеслами, да еще обслуживать рыцарей — крестоносцев, а также их челядь. Со временем латыши приняли веру своих господ, но этническая индивидуализация этого прибалтийского народа не получила развития и сохранилась лишь в крестьянских одеждах и незамысловатых танцах, весьма уместных, впрочем, на хорошо утоптанных лесных полянах. Мы не видим среди латышей исторических личностей: правителей, полководцев, законодателей. Отсутствуют у них и яркие творческие личности.

По-другому обстоят дела у литовцев, оказавших упорное сопротивление захватчикам. Несмотря на то, что этот народ на четыре века позже русских приобщился к свету христианства и прозябал в лесной глуши на самой окраине универсального мира, их история богата выдающимися достижениями и яркими фигурами. Литовская знать создала могущественное княжество, которое заключало союзнические договора с Польшей, с Ордой, с Московией. Гедиминовичи пополнили собой список древнейших русских родов и польской шляхты, и со временем стали «соучредителями» Речи Посполитой. Также литовцы выдвинули из своей среды целую плеяду блестящих полководцев, прелатов католической церкви, а позже подарили миру немало выдающихся произведений искусства.

Целенаправленно уничтожая или изгоняя, сначала из столиц и крупных губернских центров, а затем и вообще из страны людей лучшего отбора, оккупанты точно сдирали с русского общества его кожу, превращая общество в осклизлую от крови тушу, в «пушечное мясо», в некую безобразную массу. Ведь именно элита создает фон и задает тон происходящим в обществе переменам, выявляет образцы, достойные подражания и почитания.

Разве не поразительно стремление людей, как можно больше успеть в своей краткой жизни! Например, человек понимает, что обречен неизлечимым недугом на скорую смерть, и он спешит-торопится что-то доделать, достроить, дозавершить. И подобное стремление проистекает не только потому, что родители живут для своих детей, а из-за осознания индивидом своей неизбежной конечности или временности и бесконечности мира, в котором он живет. Человек надеется, что после него обязательно придут другие люди, которые, так или иначе, продолжат начатое им дело. И совсем не обязательно, что продолжателями будут только дети или внуки. Осознавая себя частицей мира, в котором он живет, человек ощущает свою причастность к бессмертию, которым наделен этот мир, воспринимает себя посильным соучастником истории этого мира. Так формируется внутренний императив, побуждающий даже неизлечимо больного человека действовать, а не покорно дожидаться своей скорой кончины. Подобная сильнейшая мотивация к деятельности, отнюдь не упраздняет столкновения интересов и войн. Так и семьи не обязательно живут в согласии, а частенько сотрясаются раздорами. Также живут и локальные сообщества, и целые нации. Но, как уже раньше говорилось, не смотря на конфессиональные, этнические отличия, жители греко-христианского мира худо-бедно, но все же придерживаются схожих ценностей жизни. Именно поэтому чистокровная немка стала в России великой императрицей (Екатерина II), а генерал Самсонов, потерявший свою армию и погибший в лесах Восточной Пруссии, был похоронен по-христиански все теми же немцами, против которых он сражался в самом начале Первой мировой войны.