М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Отрешённый молчал, и не понять было по его будто высеченному из камня лицу, что там, за этим его неживым, нечеловеческим молчанием. И сколько времени он может вот так – безмолвствовать камнем, – тоже было не угадать… Однако «камень» всё же заговорил:

– Ты не самый глупый из людей, Достигший Предела, но тем не менее до сих пор всерьёз полагаешь, что я смогу объяснить, а ты – понять? Как понять воробью ледяную глыбу, скажи? И что касается действительной сущности пути – ты тоже вряд ли способен должным образом осознать…

Конь покачивал головой да поглядывал на товарища таким безмятежным и бесконечно далёким от заумных выкладок Отрешённого, целиком уместившимся в печальном глазу огромным внешним миром – сочувствуя, недоумевая. А Всадник стоял под этим взглядом и отдувался, пытаясь хоть как-то утрясти в сознании то, что уже услышал: избыток информации, замешательство и разочарование отбили охоту задавать вопросы. Вероятно, именно по этой причине Отрешённый как будто смягчился – если, конечно, возможно смягчить камень.

– Ну а если, к примеру, описывать чисто техническую сторону пути, доступную неофиту, – заговорил он, – то, чтобы тебе было понятно, скажу так: путь – это вектор, движение в соответствии с которым можно рассматривать как преодоление сложной, в какой-то степени живой и дьявольски притом изобретательной полосы препятствий. Кому-то удаётся пройти её всю, а кто-то застревает, пленённый одной из ловушек. К тому же дело осложняет плотный туман, скрывающий ландшафт, – это иллюзии, целый сонм которых измышляется самим человеком. Но как только рассеется туман иллюзий, восприятие действительности ошеломит своей пронзительной ясностью, и тогда…

– Да-да, я уже слышал подобные слова, – встрепенулся Всадник и наморщил лоб, вспоминая. – М-м-м… И тогда… «…перед человеком откроется возможность верно наметить путь, а наметив его, видеть, куда следует поставить ногу, чтобы сделать очередной шаг».

– Именно так. Каждый ступивший на путь рано или поздно слышит подобные слова. Впрочем, любой человек может их услышать, но только Отрешённый полностью понимает заложенный в них смысл.

– Тот смысл, что вкладывала змееподобная повелительница миражей, там, ниже по склону, в самой гуще облаков, мне не понравился…

– В самой гуще, ты сказал? Хм-м… Видимо, тебе случилось столкнуться с персонификацией фокусной точки майи.

– Двухвостая манипуляторша… персонификация? То есть – иллюзия?

– В общем, да, с некоторыми нюансами. Персонификация не существует сама по себе, но воплощается в отражении чьего-либо сознания. Соответственно, каждый видит её по-своему. Эта фигура – хотя и не вполне самостоятельный, однако данный во всём спектре ощущений, а потому достойный считаться вполне материальным, объект, своего рода аватар, оживший диалог человеческого сознания и майи. Так что сам решай, кем она является для тебя. Делай свой выбор, – Отрешённый скривил угол рта, что, наверное, должно было означать саркастическую усмешку.

– Майя, если я правильно понимаю…

– Специфическая энергоструктура объективной реальности, проявляющая субъективно воспринимаемый мир… ну или, проще говоря, иллюзорный ореол Реальности.

– Э-э… Так что же, я разговаривал сам с собой?

– Майя общалась с тобой посредством тебя самого. М-м… Взаимоотражение – вот как это, пожалуй, можно описать, – пояснил Отрешённый, увидев, что Всадник потирает так и не разгладившийся из-за усиленной мыслительной деятельности лоб. – Так понятнее? Впрочем, твоя двухвостая вполне могла быть и сущностью, способной использовать некоторые свойства майи в своих интересах. Майя – невообразимый и неистощимый конструктор миров для тех, кто одержим иллюзорной стороной сущего, и не более чем пустая игрушка для тех, кто отрешился от иллюзий. В любом случае не стоит фиксироваться на этой встрече: мираж ли, манипулятор миражами – всё дым. А что касается ясности… Несомненно, Отрешённый способен выбрать оптимальную траекторию… говоря проще – путь к любой цели, возможной в этом мире, – только вот цель его совсем иного рода и находится за пределами мира и обусловленных им возможностей. Отрешённый с лёгкостью выберет идеальное место, куда поставить ногу, – только вот ни ног, ни рук, ни тела, подвластных миру, он уже не имеет, и потребности шагать куда бы то ни было Отрешённый не испытывает. Какое значение может иметь «где» или «когда» ты находишься, если этих мнимостей не существует для тебя, как не существует для обычного человека Неба Отрешённых?

– Погоди-ка… Но если всего этого – неба, скал, облаков и… и того, что в них, да и того, что под ними, – нет… Выходит, вообще ничего не существует?!

– Безусловно, кое-что существует, иначе где бы сейчас обретались все твои иллюзии?

– Я совсем запутался, – помотал головой Всадник.