М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Мороки действительно тогда оказалось через край. Сколько копал Максуд серую комковатую почву, столько и выковыривал из неё камни, сточив при этом целую охапку самодельных деревянных лопат. Покончив с рытьём, обмазал яму толстым слоем специально принесённой глины, чтобы закрепить грозившие осыпаться стены, а после просушки обжигал, наверное, в течение суток, наполнив доверху хворостом и дровами. Сперва, правда, огонь, наскоро подъев верхушку довольно сырой, надо сказать, из-за близости джангала дровяной кучи, принимался гореть весьма лениво, пока Максуд не догадался прокопать узкую траншею для доступа воздуха ко дну ямы и надстроить по периметру котлована стену в собственный рост из скреплённых глиной булыжников – трубу для увеличения тяги, – и только тогда пламя подхватилось и загудело грозно, докрасна раскалив не только стену будущего хранилища, но и камни на несколько шагов вокруг – не подойти! Столб огня поднялся так высоко, что Максуд не на шутку перепугался: вдруг искры и клочья пламени долетят до джангала и подпалят эту гигантскую кучу дров! Слава тебе, Господи, – обошлось!

Получившаяся твёрдая, как камень, ёмкость остывала ещё сутки, и только потом, кашляя и истекая слезами от едкой взвеси потревоженного пепла, Максуд взялся выгребать из законченного – наконец-то! – хранилища угли и золу… Но вот в конце трудов Максуд окинул взглядом опоясывающую яму стену и… решил убрать её, оставив лишь невысокий парапет: уж слишком бросалось в глаза своей правильной формой круглое, как башня, строение, да и нужды в таком объёмном хранилище тоже, по сути, не было (это ведь только на первый взгляд невелико да неглубоко – а попробуй наполни!). Скрепя сердце Максуд взялся за разборку…

И ведь от начала до конца пришлось держаться на голодном пайке! Он проклял всё на свете, пока длилась строительная катавасия, а потом ещё надо было как можно быстрее набрать хоть сколько-то концентрата – перевозчики должны были появиться вот-вот!

Да уж, эпопея, демон её побери… Сейчас бы он на подобное не решился, удовольствовался бы и неглубокой ямой… В общем, спроси Лётчик Максуда – тому было чем похвалиться и удивить несведущего в строительстве хранилищ, да и вообще не нюхавшего здешней жизни, новичка!

«Ну давай, спроси!»

– А расскажи-ка мне, Максуд… – Лётчик утёрся рукавом, с удовольствием запив съеденную лепёшку изрядной долей оставшейся в кувшине воды, – расскажи поподробнее об этом любопытном месте, где мне, как ты говоришь, так не повезло оказаться. Прежде всего меня интересует география Ну, то есть, что сия земля собой представляет: остров, полуостров, материк? Только не надо отговорок, что, мол, я сам всё узнаю, ведь времени у меня – до конца жизни!

– Да уж времени-то удовлетворить любопытство предостаточно… – вздохнул Максуд, скрыв разочарование за саркастической миной. – А земля сия представляет собой гору, частично покрытую зарослями джангала и окруженную океаном насколько хватает глаз, а скорее всего – значительно, значительно дальше. Вот, собственно, и вся география. Никакой другой суши поблизости, насколько мне известно, нет, – опередил он вопрос Лётчика. – Во-от… А гору эту все так и называют: «Гора». А океан называют Океаном. Просто и без изысков. Да и к чему сложности – ни с чем ведь не перепутаешь: других океанов и гор здесь попросту нет. Ну а вот всё это вместе – Гора, джангала, Океан и небо над ними, – всё это носит название «Шамудра», или просто «Му». Но полное название редко когда услышишь. Наверное, оттого, что…

– Шамудра, говоришь? – не дослушал Лётчик, и глаза его прищурились, словно он вдруг заметил что-то трудно различимое и теперь изо всех сил напрягал зрение, чтобы не упустить его, разглядеть… – Шамудра… Самудра… Знаешь, дружище, я много где побывал, и это место действительно чем-то смахивает на Суматру… Но какая, к дьяволу, Суматра?! Как я умудрился попасть на Суматру?!

Максуд с удивлением посмотрел на Лётчика: что это он так взбеленился? И, наткнувшись случайно на озадаченный взгляд, пожал плечами: тебе, мол, самому должно быть виднее, – кто из нас «лёт-чик»?

– Послушай, Максуд, но здесь же есть ещё люди, – нетерпеливо вернулся к расспросам Лётчик, – что они рассказывают о Горе, об Океане, хоть о чём-нибудь? Должна же ведь существовать история у Шамудры – пусть вымышленная, мифическая, пусть абсолютно нелепая – какая угодно! – но должна! В любых мифах, сказках и небылицах содержатся крупицы информации, по которым…

– Я не общителен, – отрезал Максуд. – Я терпеть не могу лезть к другим и не люблю, когда другие лезут в мои дела.

– Меня поражает твоё безразличие, Максуд!

– Такова моя жизнь, что нечего в ней различать. Я как тягловый скот, мул: тяну свою лямку, невзирая на нежелание, усталость или болезни. Я тяну, что бы ни случилось, потому что таков я и таково моё место в этом мире. Так устроено Творцом, и всё должно оставаться на своих местах.

Лётчик с недоумением уставился на Максуда.