М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Максуд с остановившимся сердцем глядел, как Фанис свергаемой с пьедестала статуей медленно заваливается на спину. Он и сам словно превратился в соляной столб: толкни – упадёт, рассыплется на осколки, ударившись о камни!Грудь и лёгкие вмиг забыли свою главную обязанность, и Максуд смотрел бездыханно в широко раскрытые глаза Фаниса, не в силах оторвать взгляд и неспособный определить то чувство, которое видел в них.

Должно быть, Вершитель тоже растерялся, потому что, когда момент оцепенения прошёл, Максуд оказался на краю жерла одновременно с ним. Но Сына Неба было уже не достать: он падал в пылающую долину, и изорванные рукава его одежды трепались, как перья на покалеченных крыльях большой серой птицы. Вот тело его пробило клочковатые тучи… Взметнувшиеся дымные вихри какое-то время ещё клубились над тем местом, однако самого Сына Неба уже не было видно. Он покинул этот мир – добровольно, как и обещал.

Ничто в лицеВершителя как будто не изменилось, и в то же времяМаксуд чувствовал, что тот раздосадован:какие-то неуловимые сознанием мелочи выдавали его.

Вершитель отвёл взгляд от пылающего исподнего Башни и уставился на Максуда. Максуда снова начало знобить. Он сжал кисти в кулаки, чтобы умерить дрожь в руках, однако всё его тело потряхивало от макушки до пят, и мышцы шеи напряглись так, что затряслась голова.

– Твой нынешний покровитель горазд выворачиваться из подобных ситуаций… – процедил Вершитель.

– Он вовсе не… – и горло вдруг перехватило – Максуд еле дышал.

– И не просто покровитель – учитель.

– Слава Создателю, тот, кого ты называешь Усомнившимся, не принадлежал к породе «всеведающих» гуру, которые изрекают всеобъемлющие «истины», в то время как за спиной готовят кандалы или нож! – наперекор возникшему спазму продавил-таки гневные слова Максуд. – Он и сам не считал себя учителем, и не был таковым никогда!

– Был, был. Он учил тебя, натаскивал. Притащил сюда вот – поставить точку, завершить обучение… Однако, по большому счёту, я добился чего хотел.

Вершитель отвёл взгляд, и дрожь покинула тело Максуда, срываясь затухающими волнами с кончиков пальцев.

– Ты о чём-то жалеешь? – спросил Вершитель. – Может, тебе жалко его? – он двинул подбородком в сторону наполненного дымом провала. – Брось. В любом случае – поздно, ничего не изменить.

– Я так и не успел спросить его… – растирая горло после отпустившей его невидимой хватки, выдохнул Максуд.

– И такой возможности больше не представится.

– Тогда я спрошу тебя!

Приподняв бровь, Вершитель скосил глаз на дерзкое существо.

– Ты, лично, своими глазами, видел Бога? – выпалил Максуд.

– Я лицезрею Господина довольно часто.

– Я не сказал «Господина». Меня интересует, видел ли ты Творца, Создателя?

Вершитель повернул лицо к Максуду и уставился на него сверху вниз так, будто собирался сжечь взглядом вконец зарвавшегося наглеца, задающего не положенные ему по убогости своей человечьей сути вопросы. А Максуд и вправду почувствовал, что голова его наполняется жаром! В глазах же запульсировали пятна, как будто он взглянул на солнце – не на здешнюю обманку, на истинное, земное солнце!

– Создателя нельзя увидеть: все мы слишком ничтожны для этого. Ему способно лишь предстоять – в меру своего уровня осознания, – услышал-таки он брошенные, как обглоданную кость бродячему псу, фразы.

Слова ударились в камни, погремели меж оплавленных обломков Башни, разбиваясь на отдельные звуки, и сгинули там же, где немногим ранее Фанис, а Максуд, не в силах уже держать глаза раскрытыми, заморгал – почти ослепший, истекающий слезами. И раздосадованный: конечно, кто он такой для этой потусторонней – Небесной – силищи, чтобы надеяться на внятный ответ!

И тут Вершитель добавил – будто заставили его сделать это:

– Я – предстоял…

И оборвал себя резко, словно испугался продолжать:

– Ну, довольно болтовни!

– Теперь ты убьёшь меня? – насупился Максуд.

– Боишься? – Вершитель зыркнул острым глазом – мельком, но Максуда будто шилом царапнуло по лицу. – Не переживай, – исовсем по-человечески махнул рукой. – Как бы то ни было, но Усомнившийся исполнил данное им слово. Я исполню своё.

– А все те люди – народ у подножия?..

– Никто не пострадает. В той мере, в которой я обещал.

– Что значит твоя оговорка, Вершитель?

– Усомнившийся запустил механизм причинно-следственных связей, которые успели укорениться, вырасти и даже дать плоды. Вычистить сад, не срубив ни дерева, ни ветви – на данном этапе вряд ли представится возможным.

– Ты должен обойтись без жертв! Сын Неба выполнил обещанное!

– Формально. Я имею полное право ответить тем же. Я не буду рубить ветви и деревья лично – для этих целей есть профессиональные садовники.

– Блюстители? – догадался Максуд.

– Совершенно верно.

– Но если они знают, что происходит, практически являясь твоими руками, Вершитель, не будет ли это нарушением соглашения?!