М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

вынес убеждение в его невиновности. Гагарину он дает такую харак­

теристику: «Гагарин совсем не отвечал общепринятому вульгарному

представлению об иезуитах. В Гагарине до конца жизни сохранялось

много русского простодушия и барственности, соединенной с тою

603

особою кадетскою легкомысленностью, которую часто можно заме­

чать во многих русских великосветских людях... Гагарин был положи­

тельно добр, очень восприимчив и чувствителен. Он был хорошо

образован и имел нежное сердце... Он не был ни хитрец, ни человек

скрытный и выдержанный...» ( Щ е г о л е в П. Е. Дуэль и смерть

Пушкина. М., 1987, с. 407).

Сам Гагарин в своем оправдательном письме писал: «...в Петер­

бурге я везде бывал и почти ежедневно встречался с Л., и во все

это время помину не было о моем мнимом участии в этом темном

деле» ( т а м же, с. 403). Инициалом «Л.» Гагарин, по всей вероят­

ности, обозначил Лермонтова. Конечно, если бы Лермонтов подо­

зревал Гагарина в составлении пасквиля на Пушкина, он не стал бы

с ним встречаться.

2 О «кружке шестнадцати» см. воспоминания Кс. Браницкого

на с. 315 наст. изд. Из названных Кс. Браницким десяти участников

кружка в 1840 г. на Кавказ уехали, кроме Лермонтова, А. А. Столы-

пин-Монго, Д. П. Фридерикс, А. Н. Долгорукий, С. В. Долгорукий

и Н. А. Жерве.

П. И. МАГДЕНКО

Петр Иванович Магденко (1817 или 1818 — после 1875) —

полтавский и екатеринославский помещик. Рассказ его о монете,

которую Лермонтов бросал, чтобы решить, куда ехать, подтвержда­

ется письмом московского знакомого Лермонтова А. А. Кикина

1841 г.: «Лермонтов в последнем письме к Мартынову писал сюда,

что он кидал вверх гривенник, загадывал, куда ему ехать. Он упал

решетом. Сие означало в Пятигорск, и оттого там погиб» ( PC,1896,

№ 2, с. 316).

Публикация воспоминаний Магденко ( PC,1879, № 3, с. 525—

530) вызваларезкое возражение П. К. Мартьянова, который ссылался

на разрешение лечиться в Пятигорске, полученное Лермонтовым

и Столыпиным. Однако документы, о которых пишет Мартьянов,

получены в ответ на рапорт В. И. Ильяшенкова, коменданта г. Пяти­

горска, следовательно, после приезда туда поэта ( ИВ,1880, № 4,

с. 879—882).

ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕРМОНТОВЕ

(стр. 386)

1 В тексте первой публикации было напечатано: «Летом 1841 го­

да», что лишает воспоминания всякой достоверности, т. к. 13 мая

Лермонтов уже приехал в Пятигорск. Но Висковатов утверждал, что

в рукописи Магденко было написано: «Весной 1841 года». Исправ­

ление Висковатова внесено в наст. изд.

604

2 Ремонтер— должностное лицо военного ведомства, занимаю­

щееся приобретением лошадей для войсковых частей.

3 А. А. Столыпин-Монго был капитаном Нижегородского драгун­

ского полка.

М. X. ШУЛЬЦ

Мориц Христианович Шульц (1806—1888) — полковник Гене­

рального штаба, встретился с Лермонтовым в Ставрополе в 1841 г.

В дальнейшем принимал участие в обороне Севастополя и в русско-

турецкой войне 1877—1878 гг. Дослужился до чина генерала.

Воспоминания Шульца известны в двух вариантах: в пересказе

Градовского ( ИВ,1902, № 11) и в пересказе А. Бежецкого (псевд.

А. Н. Маслова) (Новое время, 1891, 15 июля, № 5522), где фамилия

Шульца полностью не обозначена. Там он именуется Ш-ъ. Вариант

А. Бежецкого отличается подробным описанием штурма Ахульго,

участия в нем Шульца, его ранения. История любви мемуариста

изложена совершенно иначе, лишена трогательной романтической

окраски. Первая встреча с Лермонтовым и разговор с ним приводятся

со всеми подробностями. По этой версии, явившись в Ставрополь

к генералу Граббе, Шульц застал Лермонтова в его приемной. Он

«был при шарфе и временно исполнял при Граббе должность

ординарца».

Узнав, что Шульц участвовал в штурме Ахульго, поэт сказал:

«Какая жалость, что я не попал под Ахульго, это,

говорят, была удивительная экспедиция... Ну, все равно,

я теперь тоже кое-что увижу. Я отправляюсь на днях

с отрядом Галафеева. Наш полк уже там». Беседа

продолжалась на тему о предстоящем походе. Лермон­

тов собирался выехать со дня на день и поэтому инте­

ресовался всем, что касается похода; кстати, он рас­

спрашивал о том, какие заказать вьюки и что брать

с собой и чего не брать.

Через четверть часа его позвали к генералу, а затем

вышел и сам генерал, который воздал должное храб­

рости Шульца.

«Это еще больше расположило ко мне Лермон­

това, — рассказывает Шульц, — и мы пошли вместе

с ним завтракать. За бутылкой чихиря он просил меня

рассказать про дело, в котором я был ранен, и очень

волновался, слушая мой рассказ. «О чем же вы думали,

когда вы лежали один в горах?..» — «Вы лучше спро­

сите, чем я бредил, — отвечал я, — и затем передал ему

то, что вы уже слышали». — «Это очень редкий слу-

605

чай, — сказал он, пожимая мне руку на прощание, —

желал бы я быть на вашем месте...» — «Будто?» Лер­

монтов нахмурился и сказал: «Неужто вы сомневае­

тесь?.. Ах, я желал бы все испытать. Конечно, я пережил

бы, так же, как и вы, тяжелые минуты, но все-таки

желал бы их испытать... Воспоминания — это своего

рода пища, которою живут люди, когда настоящее

кажется им жалким и ничтожным. Дант сказал, что