М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание

— Пока нет, — ответил секретарь. — Но пожар, несомненно, захватит и Арджеш, раз уж он свирепствует по соседству, в Теле-ормане. Ничего не поделаешь. А почему ты спрашиваешь? Из-за твоего друга? Да, ему угрожает большая опасность, хотя точно ничего нельзя предугадать. Многое зависит от капризов судьбы. Во всяком случае, раз ты принимаешь это так близко к сердцу, я тебе укажу очень надежный и оперативный источник информации. Обратись к начальнику управления министерства внутренних дел Модряну… Скажи, что я тебя прислал от газеты. Сейчас у него сосредоточиваются все сообщения, конечно, официальные. Он получил особое задание. Человек он симпатичный, интеллигентный и жаждет популярности. Я тебе сообщаю все эти подробности, чтобы ты знал, как к нему подойти…

Титу растроганно поблагодарил. Он был счастлив оказать услугу Григоре Юге, который с первой же встречи и по сей день принимал горячее участие в его судьбе, а заодно и Гогу Ионеску, который так волновался из-за Надины.

Дверь директорского кабинета вдруг приоткрылась, и оттуда высунулась голова Деличану:

— Есть что-нибудь новое, Рошу?

— Ничего… Может, к полудню что-нибудь узнаю. Я позвоню и сообщу вам! — ответил секретарь, не отрывая глаз от газет.

Как только дверь закрылась, Титу изумленно спросил:

— Он уже пришел?

— А как же! Даже раньше меня! — иронически усмехнулся Рошу. — Уходит почва из-под ног, уходит.

— У кого, у правительства? — не понял Титу.

— И у правительства, и у всей банды, — язвительно, как всегда, пояснил Рошу. — Не сегодня-завтра полетим все к чертовой матери…

— В оппозиции мы, по крайней мере, получим большую свободу действий! — наивно улыбнулся Титу.

— Ну, переходу в оппозицию ты не очень-то радуйся, малыш, это грозит нам большими неприятностями… — пробормотал секретарь, нервно протирая очки, без которых его физиономия выглядела еще более беспомощной и кислой. — Разве ты не видишь, какая у нас несметная армия редакторов, псевдоредакторов, помощников редакторов и репортеров? Причем все они почти ничего не делают, а лишь получают жалованье. Так вот, может случиться, что завтра я останусь здесь в одиночестве с одними этими ножницами, да и то если меня самого не уволят! Ведь это партийная газета, малыш! Кто может, выжимает максимальную выгоду, пока находится у власти, так как потом… Но ты, малыш, не огорчайся! — быстро добавил Рошу, надев очки и заметив, как побледнел Титу. — По чистой случайности ты обеспечен еще на несколько месяцев, а до тех пор у тебя с лихвой хватит времени, чтобы устроиться.

В редакции вскоре стало людно. Каждый вновь прибывший сообщал очередную новость, одну другой хуже. Говорили, будто восстание захватывает все новые уезды, будто там-то и там-то мужпки убили столько-то арендаторов и помещиков, будто в одном селе разыгралось настоящее сражение между войсками и бунтовщиками и с обеих сторон насчитываются сотни убитых и раненых, а в другой деревне мужики побили камнями и прогнали пехотный отряд, будто многие уезды совершенно изолированы от страны, так как крестьяне перерезали телеграфные и телефонные провода, будто повстанцы поймали какую-то помещицу, сорвали с нее одежду и голой, в чем мать родила, водили по селам, будто военный министр, сущий идиот, направляет на подавление восстания в тот или иной уезд мобилизованных оттуда же солдат, так что солдаты вынуждены стрелять в собственных родителей, братьев и сестер, и какой-то капрал, застрелив родного отца, попросил у своего капитана разрешения похоронить его (капрал был награжден и отмечен приказом по армии), будто в нескольких городках созданы части национальной гвардии для самообороны от возможного нападения банд озверевших мужиков, будто на границе уезда Ильфов этой ночью кавалерийская часть сумела лишь с большим трудом рассеять толпу в несколько тысяч мужиков, двинувшихся на Бухарест…

К одиннадцати часам важно, как министр, в комнату вошел Антимиу, толстый репортер в залоснившейся шубе и шапке под котик. Еще более потный, чем всегда, так как на улице припекало солнце, он равнодушно пожал кому-то руку, буркнул «бонжур, моншер» и плюхнулся на свободный стул рядом с Рошу. Появление Антимиу, обычно черпавшего политическую информацию из весьма высокопоставленных источников, уняло даже самых завзятых болтунов. Увидев, что для пущей важности репортер молчит, Рошу спросил его с иронией, но и с любопытством:

— Принес что-нибудь новенькое, Антимиу?

— Очень важную новость, начальник! — патетически воскликнул репортер. — К несчастью, она не для нашей газеты, хотя касается непосредственно нас всех, ибо речь идет о нашей судьбе…

— Да говори ты наконец толком, прекрати все эти литературные излияния! — с раздражением перебил его секретарь.

— Так вот — правительство пало! — заявил с той же торжественной горечью в голосе репортер. — Самое позднее завтра к вечеру у нас будет новое правительство!