М. В. Ломоносов и основание Московского университета

Большую ценность представлял физический кабинет, созданный у себя на квартире П. И. Страховым. Кроме того, у Страхова, Зыбелина и Барсова были значительные библиотеки и ценнейшие собрания древних русских рукописей, книг, монет, печатей и т. д., подаренные ими Московскому университету. Эти сокровища, к сожалению, погибли в 1812 году.

Столь разное отношение к университету и его нуждам показывает, что одни смотрели на него лишь как на источник получения доходов и старались работать поменьше, но зато энергично требовали повышения жалования за свои «труды». Другие рассматривали свою работу как служение своему народу, своей родине и все свои силы и знания отдавали любимому делу.

Подведем итоги. Уже в первое десятилетие своего существования Московский университет располагал необходимой базой для научной и учебной работы в виде библиотеки, кабинетов и лабораторий. Эта база вполне соответствовала требованиям науки того времени. Ученики и последователи Ломоносова самоотверженно трудились над укреплением и расширением этой базы; добивались наиболее рационального ее использования. Однако политика самодержавия приводила к тому, что университет не только не проводил дальнейшего укрепления и расширения этой базы, но не мог правильно использовать и имеющуюся.

Глава пятая. ПЕРВЫЕ СТУДЕНТЫ И ПРОФЕССОРА МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Первые студенты

Дерзайте ныне ободренны

Раченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

М. В. Ломоносов

Чем ближе становилось открытие университета, тем все большую важность приобретал вопрос о его будущих студентах.

При анализе проекта университета уже было показано, что Ломоносов и Шувалов занимали в этом вопросе диаметрально противоположные позиции. В силу этого вопрос о наборе первых студентов приобретал еще большую остроту. Гимназия могла обеспечить университет студентами только через 3–4 года. Пока же единственным резервуаром, откуда университет мог почерпнуть первых студентов, была Славяно-греко-латинская академия в Москве и семинарии, существовавшие в целом ряде городов России. Правда, вся система преподавания в них была проникнута средневековой схоластикой и основывалась на всевозможных антинаучных теориях: Однако слушатели семинарий неплохо знали славянский и латинский языки, греческую и римскую литературу и арифметику. Они знакомились с русскими летописями и другими видами древнерусской книжности.

Основанная в 1685 году Славяно-греко-латинская академия сыграла видную роль в развитии русской культуры в первой половине XVIII века. Почти все первые русские ученые вышли из ее стен.

Постников и Магницкий, Тредиаковский и Кантемир, Ломоносов и Крашенинников и многие другие начали свой славный путь в «спасских школах». В петровское время Славяно-греко-латинская академия утратила характер чисто духовного учебного заведения. Так, с 1701 по 1729 гг. из 236 человек лишь 68 человек сделались церковниками. В 1735 году ректор академии жаловался, что почти никто из его воспитанников не доходит до класса богословия. Их либо забирают для отправления в экспедиции, направляют в Академию Наук, типографию, монетную канцелярию и т. д., либо они сами устраиваются с помощью светского начальства в канцелярии, госпитали и прочие учреждения Москвы. «А в Академии почти самое остается дрождие», — жаловался он[399].