Ма(нь)як

— Видишь, даже умные люди не любят правду, — Маат пожал плечами и что-то взял со стола. В темноте блеснуло лезвие, и Сергей сжался от страха. — То есть получается, что тебе для жизни нужен всего лишь регулярный стояк, сопровождающийся качественным сексом с красивым телом, и добрая мамаша, которая накормит утром кашкой и подотрет попу после регулярного процесса дефекации, за которым она тоже будет следить! Чувак, ты мне вот что скажи тогда — а на фига тебе твой высокий айкью нужен в таком случае? Ты зачем Чехова почитываешь вечерами? Все равно твои дети будут рождены от красотки с упругой задницей, а не от Софьи Ковалевской, — новый взрыв хохота отразился от стен и покатился эхом по комнатушке.

— Да что за бред? Марина — прекрасный человек! Она добрая, нежная, ласковая, прекрасно готовит! Любит детей и животных, много читает, интересуется искусством!

— Искусством, говоришь, интересуется? А ты когда ее впервые увидел, то что ощутил — тягу обсудить с ней творения Рембрандта или тяжесть в области ширинки?

— Ну, разумеется, я тогда ничего о ней не знал. Она мне просто показалась очень красивой, и я подошел к ней познакомиться…

— А, то есть искусство ни при чем все-таки. Искусство было потом. А могло ведь его и не быть, так ведь?

— Послушайте, чего вы добиваетесь?

— Всего лишь хочу понять, чем живут умные мужчины.

— Вы сами-то что, не мужик что ли? — взвился Сергей. — На красивых женщин не оборачиваетесь? Не прокручиваете в уме сценарии затаскивания их в постель?

— Боюсь, ты не вполне осознаешь, с кем говоришь сейчас, приятель. И не осознаешь, пока сам не изменишься. В общем так. У тебя месяц сроку, в течение которого ты заканчиваешь идти на поводу у собственного фаллоса и полностью обуздываешь его с помощью головного мозга. Человечество, в конце концов, должно хоть в чем-то превзойти австралопитеков. Радуйся, ты станешь первой ласточкой.

— Что? Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

— В течение этого месяца ты будешь полностью контролировать свой член и в первую очередь думать головой — и не ради того, чтобы снова дать члену разрядку, а ради того, чтобы твой высокий интеллект смог, наконец, реализоваться. А то пока ты его использовал исключительно для привлечения самок и затаскивания их в постель.

— Да за кого вы меня принимаете, черт побери? У меня никогда не было беспорядочных половых связей!

— А вот это чистая правда! Что не меняет общей картины. Ты живешь ради оргазмов, и если я тебя прямо сейчас кастрирую, ты пойдешь и утопишься, — в темноте снова сверкнуло лезвие, и Маат подошел ближе. — Я ведь могу и вправду просто отрезать твою проблему, но она дала метастазы в твой мозг, оттуда ее и нужно вычищать. На все про все у тебя месяц. Не изменишься — будешь кастрирован. Ну или убит. Это уж на твой выбор. Такие примитивные самцы не должны жить и плодиться.

— Какие такие? Да все мужчины таковы! Вы хоть одного мне найдите, который думал бы иначе, чем я!

— В том-то и беда, — вздохнул Маат. — Но есть надежда, что твой пример, а также примеры многих других, чья кровь пролилась и еще прольется в этой комнате, заставит все-таки мыслящую часть мужской половины планеты о чем-то задуматься.

— Бред! Даже если каждый день вы будете калечить по десятку мужчин, за сто лет вы не покалечите даже и полумиллиона! Это смешно, ваша деятельность не имеет никакого смысла!

— Как знать, как знать, — задумчиво протянул Маат. — Ну что? Вы согласны на мои условия? Проводим кастрацию прямо сейчас или даем вам шанс и откладываем ее на месяц?

— Вы просто чокнутый ублюдок. Вы что, не понимаете, что я пойду в милицию и через месяц вас благополучно повяжут?

— Бог в помощь, — примирительно произнес Маат и сунул Сергею палку в рот. — А теперь потерпите немного, будет больно.

* * *