Мадам

— Ну, мы там пашем, как роботы: караулы, физподготовка, наряды. А у них здесь все: бабы, бухло, музон. Патлы свои отрастили и под Кобейна прыгают. Как психи. Лохов надо наказывать. Ну, я к одному подхожу. Он с девчонкой разговаривает, я грю, отойди от нее. Он такой, в смысле, мы общаемся. Я ему — пойдем, поговорим. И он, такой деловой, один пошел на улицу. Ну а я своим кентам маякнул. Он идет и не видит, что нас уже бригада…

Я продолжил:

— Дядя Лёня, давай дорасскажу. Выхожу я на улицу из клуба, поворачиваюсь и первое, что вижу, это кулак в мое лицо. Я падаю, и восемь бравых курсантов начинают пинать меня ногами. В итоге у меня нет двух передних зубов, сотрясение, проблемы со спиной… Дядя Лёнь, вот зачем? Что я лично тебе тогда плохого сделал?

Возникла неловкая пауза, атмосфера мужского братства растаяла в секунду. Люди начали расходиться, дядя Лёня стушевался:

— Да, понимаешь, время тогда такое было.

— Не понимаю. Ты сейчас эту историю хотел как прикол рассказать. Как бы ты закончил рассказ: «Я уронил этого лоха с удара»?

— Мне пора.

— Пока, дядя Лёня.

Он и другие соседи растворились в вечернем воздухе. Мы молчали. Я думал про людей.

Защитники Отечества — они разные… Почти в тишине с другом дожарили мясо, вызвали такси и разъехались по домам.

Занимательная математика

— Привет! Как день прошел?

— Ужасно!

— Что-то на работе случилось?

— Во мне что-то случилось. Я сегодня утром кое-что посчитал, и мне поплохело.

— Затраты на Новый год?

— Нет. Смотри: я еду до работы из дома полтора часа. И обратно — полтора часа.

— Так!

— Получается три часа в день. В месяце двадцать два рабочих дня. Итого — шестьдесят шесть часов в месяц. Если убрать отпуск, больничные, командировки, для ровного счета умножим на десять месяцев. Шестьсот шестьдесят часов. Я работаю и еду на работу уже восемнадцать лет. Шестьсот шестьдесят умножить на восемнадцать. И поделить на двадцать четыре.

Четыреста девяносто пять суток! Почти полтора года я провел в машине только по дороге на работу и обратно!

— М-да. Звучит как срок.

— Полтора года своей жизни! В стальной коробке на колесах!

— Мог бы, например, убираться в квартире все это время.

— Не те слова я от тебя ждал. Ой не те.

— Полтора года ты мог бы лежать на кровати и смотреть в потолок!

— Вот! Уже ближе.

— Или в WoT рубиться? Что ты делаешь в машине все это время?

— Массу интересных вещей: слушаю радио.

— Ого! Прикольно как.

— Когда стою в пробке, а это семьдесят процентов времени в дороге. Смотрю с телефона Ютуб. Английский учу. Когда совсем скучно, я пою.

— Что?

— Ну если в Ютубе вбить название песни и дописать: «караоке», то будет чистый минус со словами.

— Так ты сразу на «Голос» едь, прям на машине.

— Блин, ну полтора года.

— Давай посчитаем, сколько я мóю посуду. Каждый день в среднем по тридцать минут.

В неделю — двести десять минут. — Собеседница схватила телефон и открыла калькулятор. –

Вот, в году пятьдесят две недели, умножим и переведем в часы, получается сто восемьдесят два часа в год, это около семи суток. Я мóю посуду с восьми лет. Мне тридцать шесть. То есть за двадцать восемь лет — сто девяносто шесть суток! Больше полугода своей жизни я мою эту долбаную посуду! Без перерывов на сон, на обед, на глянуть ленту в Инстаграме.

— Не заводись!

— Давай посчитаем секс…

— Так, стоп. Я спать пошел.

Быстрый

Есть такие люди — суеты много, а толку нет. Есть и у меня такой приятель. Назовем его Илья. Вот сколько лет его знаю — словно шило в одном месте.

Мы встретились с ним на обеде в столовой. Он подсел ко мне за столик и тут же начал тараторить:

— Ужасно тороплюсь. У меня очень мало времени на разговоры. А ты смотрел последний фильм Скорсезе? Мне кажется, тема мафии уже никому не интересна…

Я спокойно доедал винегрет, а он переключился на фильмы Линча и на проблемы мирового кинематографа в целом:

— Количество сюжетов в мире конечно. Уже все снято! Переснимать — ну не знаю… Хотя ремейк «Звезда родилась» мне понравился. А Зак Снайдер…

Я перешел к борщу. Он едва притронулся к своему «Цезарю».

— Мне кажется, в «Цезаре» вес меньше. В меню указано сто грамм. А я же вижу — шестьдесят, ну максимум семьдесят. А если они так каждого человека…

Он тут же поднялся, взял салат и пошел в сторону раздачи. После непродолжительной перепалки он вернулся. Я доедал котлету и пюре. Он сказал:

— Взвесили. Сто десять грамм. Молодцы. Как тебе новый альбом Земфиры? Мне кажется…

Его телефон затренькал:

— Алло, у меня совершенно нет времени на любые телефонные переговоры. Я ужасно занят, сплю по четыре часа, ничего не успеваю. Встретил университетского приятеля. Сидим, общаемся. Слушаю вас… Нет, конечно, я не забыл. Аварийно выдвигаюсь к вам.

Он положил телефон в карман пиджака, повернулся ко мне и продолжил:

— Ее альбом мне напомнил раннего Боуи. Свои мысли. Какой-то внутренний выдуманный мир. Очень интересный.

Я доел и стал собираться. Его салат остался нетронутым. Он сказал:

— Ты очень интересный собеседник, но мне пора. Много дел. Ничего не успеваю. От слова «совсем».