Мадам Белая Поганка

– За всю группу две тысячи, – выпалила Полина, – наличными, карточки мы не принимаем.

Дюдюня вытащила кошелек. Полина, не скрывая радости, спрятала ассигнации и сразу повеселела.

– Сейчас открою наш прекрасный зал-кафе. Что вам по вкусу? Кофеек? Он у нас наивысшего класса. Растворимый. Импортный. С сахаром и сливками. Чаек? Тот прямо из Индии. В пакетиках.

Продолжая оглашать «меню», Полина открыла ключом дверь в левой стене и щелкнула выключателем.

– Ух ты, – восхитилась Ада Марковна, – здесь надо кино снимать.

– У нас красиво, – обрадовалась похвале Полина, – по-барски.

Я начала осматривать помещение. Плюшевые портьеры бордового цвета на окнах, на стене экран, слева барная стойка. В центре комнаты, которую никак нельзя назвать залом, стоят квадратные столы, покрытые белыми скатертями, около них стулья с сиденьями, обтянутыми тем же плюшем, из которого сшиты драпировки.

– Ну, точно в свою юность вернулась, – шепнула мне Ада, – посмотри, там сзади проектор, в нем бобина с пленкой. Давненько такие штуки не видела.

Раздался звук шагов, в помещении появилась пожилая дама в темно-синем платье, которое украшала нитка жемчуга.

– Здравствуйте, дорогие гости, – воскликнула она, – прошу садиться. Полиночка, заварите мне чаю с нашим вареньем. А дорогим экскурсантам по их желанию. И где чудесное печенье?

– Вот оно, – сообщила Полина и торжественно водрузила в центр стола «лодочку» с крекерами.

– Ах, как вкусно, – восхитилась Анастасия Романовна.

– Стоимость чая в цену лекции не входит, – поспешила сообщить Полина, – угощение бесплатное.

– От всей души, – сказала растениевед, краевед и историк.

Меня укусила жалость. Полина немолода, Анастасия Романовна выглядит прекрасно, но она значительно старше своей помощницы. Наверное, женщины одиноки, существуют на маленькую пенсию. Наши две тысячи для них ощутимая сумма. Хозяйки не хотят производить впечатление нищих, поэтому радушно принимают гостей. Денег у них почти нет, по этой причине простые крекеры считаются роскошным угощением. Сами дамы их не едят, берегут для экскурсантов. Просто плакать хочется!

– А вам что налить? – спросила Полина.

– Чаю, пожалуйста, – одновременно откликнулись мы с Адой и синхронно продолжили: – С вашим вареньем.

– Вот оно! Целая вазочка! – обрадовала нас лектор. – Ешьте, не стесняйтесь! Такое не купишь. Черная смородина своя.

– У нас огромный сад: яблоки, груши, кустарники с ягодами, – похвасталась Полина, – есть оранжерея. Там такие растения! И овощи колосятся. Огромные перцы выращиваем. Из одного литровая банка лечо выходит.

– Ну, начнем, – вздохнула Анастасия, – Поля, включи нам кино.

Свет в комнате погас, раздалось пощелкивание, на экране появилась картинка.

Растениевед, историк и краевед откашлялась и завела рассказ:

– В середине шестнадцатого века в крохотной деревне Котелово, по тем временам она была далеко от Москвы, примерно восемьдесят километров, поселилась семья: Петр и Агафья. Откуда они взялись, никто не знал. Просто пришли и стали жить. Семья оказалась плодовитой, работящей, спустя сто лет в Котелове уже обитали только родственники, потомки Петра и Агафьи. И жили они очень хорошо, в достатке. Какой крестьянин бедный? Пьяный да ленивый. Если у тебя есть участок земли и работящие руки, то голодать не станешь. Картошку вырастишь, морковь, лук, огурцы. Продашь овощи, накопишь денег, приобретешь корову. Буренка – это молоко, творог, масло. Да, вставать тебе придется в три утра, зато в погребах будет полно всего. А если самогон пить да спать до обеда, то тогда не жалуйся на нищету, ты сам ее выбрал.

Когда случилась Февральская революция тысяча девятьсот семнадцатого года (не путайте ее с большевистским переворотом в ноябре), старостой в Котелове был Федор Колпаков прапра…внук Агафьи и Петра, крепкий хозяин, отец десяти сыновей. Едва вести о перевороте в стране добрались до села, как Федор созвал крестьян и объявил:

– Плохо дело. После любого восстания начинается смута. Ее будут усмирять, достанется всем, нам тоже. Царя-батюшку прогнали, без государя теперь Россия! Страх, что начнется. Мы от Питера далеко, но и к нам доберутся. Надо готовиться.