Мадам будет в красном

– Ребенок уже второй раз в жизни переживает ужасный стресс, – сказал врач. – Девочка, похоже, искренне любила отца. Сейчас она чувствует себя совсем одинокой, раз уж вынуждена жить с вами. Вы же ей не родная мать, и кроме нее у вас еще двое детей. Поэтому девочка и бунтует. Это всего-навсего механизм, который позволяет ей справляться с ее горем и одиночеством. Постарайтесь с ней не бороться. Постарайтесь не видеть в ней больного ребенка, постарайтесь разглядеть в ней личность.

– И ваша мама?..

– Мама старалась как могла. А я… Я очень хотела ей помочь. И поэтому после школы поступила в медицинский институт. Я осознанно решила стать психиатром. Я мечтала понять, что происходит с Евой, мечтала вылечить ее, если она больна, и вернуть покой в нашу семью.

– И как, получилось? – Зубов очень старался, чтобы в его голосе не звучало слишком много сарказма, но, видимо, ему это не удалось.

– Нет, – тихо ответила Олимпиада Бердникова и отвернулась к окну, прикусив губу.

Глава 6

Этой ночью она опять не выспалась. Бывало, крепко проспав всю ночь, она просыпалась утром разбитой, как будто прикорнула на час-другой, не больше. Анна нажала на кнопку кофемашины, услышала бодрящее жужжание, втянула носом приятный кофейный аромат, дающий силы жить дальше, и нахмурилась. В последнее время эти выматывающие ночи случались все чаще, и она силилась понять, что было тому причиной.

Неужели происходящие вокруг преступления? Ей было жаль старого Бабурского, потому что Анна очень уважала Ольгу Аполлинарьевну, да и к самому старику относилась с симпатией. Он был немного пыльным, чуток устаревшим, но добрым и нежадным, а эти качества Анна ценила в людях больше остальных.

Она сделала первый глоток кофе, маленький, аккуратный, будто примеривающийся. Позволила вкусовым рецепторам встрепенуться, посылая сигнал в мозг. Все хорошо, все правильно, новый день можно считать открытым. Рецепторы послушно откликнулись, и, немного выждав, Анна глотнула еще и еще, позволив себе вслед за этим снова нырнуть в мысли, как под спасительное одеяло, отчего-то больше не приносящее отдохновения.

Ее новый любовник был таким же, как Бабурский. Нет, конечно, у него не было таких денег, и положения в обществе тоже не было, но он тоже казался добрым и нежадным. Анна просто физически ощущала, что ради нее капитан полиции Алексей Зубов готов буквально на все. Вот только вопрос, а на что ей надо, чтобы он был готов?

Так уж сложилась жизнь, что никогда-никогда Анна Бердникова не хотела замуж. Ужас перед семейной жизнью угнездился в ее голове еще в детстве, и с учетом истории их семьи, ничего удивительного в этом не было. Ей хотелось чувствовать себя любимой, хотелось иногда, но, упаси господи, не каждый день, кормить вкусным ужином своего мужчину и по настроению ложиться с ним в постель.

Анна умела быть страстной, нежной, чуткой, иногда разнузданной в сексе. Но знала, что периоды сексуального голода необъяснимо чередуются у нее с внезапной холодностью и даже отвращением к постельным утехам. Из-за этого она расходилась со своими предыдущими мужчинами, которые неожиданно становились ей неинтересны. Последний, Гриша, и вовсе пытался настаивать на близости, после чего был с позором изгнан из постели Анны и из ее жизни. Она присматривалась к Алексею, боясь, что история повторится, но он был чутким и понятливым. Соответствовал ее буйным периодам, когда Анне того хотелось, и покорно оставлял в покое, когда она чувствовала, что ей необходимо побыть одной. В постели, в первую очередь.

Кроме того, его работа предусматривала частые отлучки. Он дежурил по ночам, частенько срывался на выезды даже тогда, когда не дежурил, а затем нуждался в отдыхе и забирался в постель, чтобы просто отоспаться. Спать он предпочитал в своей квартире, а не в ее, и за это Анна была ему благодарна.

С самого детства она была «кошкой, гуляющей сама по себе». От этого всегда страдала Ева, наверное, страдали Липа и Мария Ивановна, но Анна была не в силах переделать собственную природу. Она была по натуре замкнутым человеком, одиночкой, оберегающей свой внутренний мир от поползновений даже самых близких людей, и менять ничего не хотела. Зубов пока и не требовал ничего менять, но жизненный опыт подсказывал Анне, что это ненадолго.

Она налила вторую чашку кофе и мимолетно улыбнулась, вспомнив свое первое настоящее бунтарство. Тогда ей было четырнадцать, и, получая паспорт, она первым делом поменяла собственное имя.

Анна была уверена, что ее отец, царствие ему небесное, долгие годы жил в вымышленном мире, утратив всякую связь с реальностью. Иначе он не мог бы не заподозрить свою первую жену в сумасшествии еще тогда, когда она дала родившимся у нее близнецам одинаковые имена. Отец ушел в рейс на следующий день после того, как жену с малышами выписали из роддома, и регистрировать дочерей она отправилась без него.