— Ты сама сказала, что хочешь этого. Хорошо... это то, что я делаю, Джорджия. Уничтожаю притворство. Разбираюсь в этом
— То есть ты хочешь, чтобы я в основном одевалась как метросексуал.
— Если жаждешь использовать данный термин, пожалуйста. Этот внешний вид может подойти любому. Суть в том, что это
Ты взгромоздилась на подлокотник дивана.
— Но они и тогда будут задаваться вопросом о том, мужчина я или женщина?
— Да. Но если будешь правильно строить предложения, не сыпать проклятиями и прекратишь использовать пошлости или хамить, оденешься профессионально, докажешь, что знаешь своё дело и потребуешь, чтобы тебя уважали и воспринимали всерьёз, то эти вопросы о твоём поле со временем перестанут быть важными. Конечно, они всё равно будут шептаться за спиной, но если заработаешь авторитет с твоей внешностью и поведением, они будут вынуждены обращаться с тобой как с равной, когда дело дойдёт до бизнеса.
— Что одевать в менее формальных ситуациях, когда костюмчик не понадобится?
Я пожала плечами.
— Сшитые на заказ брюки, мужская рубашка-поло на пуговицах, которая плотно облегает.
Ты, кажется, почувствовала себя неудобно.
— Проблема в том, что когда я ношу обтягивающие вещи, мои сиськи выставлены напоказ.
Я твёрдо посмотрела на тебя.
— И?
— И мне это не нравится. Они смотрят. Заставляют чувствовать себя той девушкой в кукольных платьях снова и снова.
— Так пусть смотрят. Если тебя это беспокоит, тогда перевяжи их, или сделай операцию по уменьшению. Когда носишь мешковатую одежду в тщетных попытках... это не особо скрывает или маскирует их, я даже не знаю, какую цель преследует мешковатая рубашка, если честно.
Я указываю на свою рубашку, а затем делаю паузу на мгновение, перед тем как снова заговорить:
— В любом случае, это говорит о том, что ты не уверена, кто ты или чего хочешь. Джорджия, с моей точки зрения, ты имеешь власть над своей сексуальностью, так? Ты лесбиянка. Ладно, ну и хорошо. Но не владеешь своим
Долгое молчание. И потом я слышу:
— И это видно.
— Значит, не скрывать их, но и не выделять. Просто... пусть они будут и всё?
— Или сделай что-нибудь с тем, что тебе не комфортно с ними.
— Это не так просто.
— Уверена, что ты права. Но очень сложную проблему можно превратить в элементарную.
— Мне не платят за то, чтобы я была справедливой. Мне платят за то, чтобы получить результаты. Это не я должна делать такие вещи, но могу тебе сказать, что есть на свете вещи, про которые, очевидно, легче говорить, чем их сделать.
Я передвигаюсь, чтобы встать в нескольких сантиметрах от места, где ты всё ещё сидишь на подлокотнике дивана, поставив одну ногу на пол.
— Уверенность, Джорджия. Это то, о чём я чаще всего говорю моим клиентам. Всё это приводит к доверию. Нужно иметь достаточно наглости и самоуверенности, чтобы казаться безразличным, но доступным. Заботься о том, как презентуешь себя, беспокойся о том, как выглядишь, убедись, что всегда выглядишь отлично, веди себя безупречно, говори с властью, но появляйся так, будто тебя не волнует, что думают другие. Уверенность — это сексуально. Высокомерие — нет.
— А что насчёт тебя, Икс? Что привлекает тебя? — вдруг воздух стал густым и напряжённым, я застигнута врасплох.
Делаю шаг назад.
— Сейчас речь не обо мне.
— Да ну? Если я преуспею в своей маленькой игре, разве ты не должна быть тронута?
Ты следуешь за мной и теперь находишься в моём пространстве.
Уставившись на меня. Разглядывая. Оценивая.