Мадам в сенате

Шум в зале начал понемногу стихать. Одни устали и присели отдохнуть, другие вспомнили о других слушаниях, проходящих в этом здании, а демонстранты, убедившись в том, что конфликт исчерпан, собрались в кучку, чтобы выработать дальнейший план действий и развернуть другие лозунги. Репортеры спешили обработать полученную информацию; их место занимали только что прибывшие, и Линде приходилось вновь и вновь распространяться о своих злоключениях.

Ксавьера также держала отчет – перед матерью и Уордом.

Зал потихоньку пустел. Вот уже и мать Ксавьеры вспомнила об очередной распродаже. Уорд с Ксавьерой двинулись в противоположном направлении.

Поскольку репортеры разобрали все такси, они отправились в отель пешком, рука об руку. У Ксавьеры словно камень свалился с души.

Солнце светило ярче, воздух казался свежее, а прохожие – дружелюбнее.

На перекрестке собралась небольшая толпа, и они подошли посмотреть, что там такое. Их взорам открылось незабываемое зрелище: советник Питерсдорф, в розовом неглиже и с боа из перьев, вихляющей походкой разгуливал по тротуару. За ним следовали двое полицейских с угрюмыми лицами, а он слегка поигрывал кончиком боа и отчаянно флиртовал с ними.

– Я не уверен, что ты дала ему правильный совет, – вздохнул Уорд.

– Это первоначальное опьянение свободой. Оно скоро пройдет.

Ксавьера вспомнила о магическом устройстве и, вынув из кармана, посмотрела через него на Уорда. Потом водворила приборчик на место и крепче прижалась к своему спутнику.

– Давай-ка поспешим в отель.

– Согласен. А что это у тебя? Увеличительное стекло?

– Надеюсь, что нет.

– Не понял?

– Так, ничего. Идем скорее!