Made in France

— Это был кинотеатр "Бради", принадлежащий Жан-Пьеру Моки! Тот самый, в котором Эмиль Гаригет много лет работал киномехаником! Вот вам доказательство!

— Доказательство чего?

— Того, что он знал Эмиля!

Инспектор принялся выполнять комплекс дыхательных упражнений, к которому для сохранения душевного спокойствия часто прибегал в разговорах со своим сыном Виржилем.

— Месье Зак… — раздельно проговорил он. — Не хотелось бы вас огорчать, но подумайте немного, а?

Если тройняшка присутствовал на похоронах Эмиля, предполагается, что они были знакомы, не так ли?

Феликс зажмурился и потряс головой:

— Ну конечно! Как же я сразу не сообразил!

— Нас интересует другое, — продолжил Галашю, хорошенько провентилировав легкие. — Какого рода отношения они поддерживали. Ну ладно, что он делал потом?

— Не знаю. Я проследил за ним до кинотеатра, а потом ушел.

— Вы не пошли за ним?

— Но я не мог…

— Почему?

— Видите ли, дело в том, что… Я никогда не хожу в кино.

Инспектор изумился собственному удивлению. Он полагал, что после тридцати лет общения с Виржилем приобрел стойкий иммунитет к ошеломлению.

— Вы? Доктор Зет? Вы никогда не ходите в кино?

— Понимаете, у меня что-то вроде клаустрофобии… Темнота, незнакомые люди… Мне там как-то неуютно…

Галашю недоверчиво смотрел на Феликса. Нечесаная грива, линялые джинсы, разбитые кроссовки… Какое счастье, что Виржиль хотя бы следит за собой…

— Не знаю, месье Зак, говорил ли вам кто-нибудь об этом раньше, но вы — просто уникум.

"Ты просто уникум, Феликс" входит в пятерку фраз, которые тебе наиболее часто приходится выслушивать на протяжении всей жизни. Остальные четыре звучат так: "Что еще ты натворил?", "Ты это что, нарочно?", "Ты спятил!" и — классика жанра — "Слушай, сколько тебе лет?". Пока еще ты не пришел в связи с этим к какому-то определенному выводу, но одно знаешь наверняка: иногда тебе хочется, чтобы люди утратили дар речи.

Четверг 22 апреля, 19.00— "Приют Святого Луки"

Четверговое чаепитие с танцами утомило постояльцев дома престарелых. Впрочем, в этом и заключалась основная функция мероприятия — наряду с понедельничным разучиванием народного овернского танца бурре и субботним вводным курсом греко-римской борьбы. Зато потом никто не беспокоил сиделок по ночам. Нынешняя вечеринка отличалась тем, что на нее были приглашены родственники и члены семей. Отозвались трое: дочь Фердинана Бика — свидетельница Иеговы, которая поспешила воспользоваться случаем и принялась направо и налево проповедовать Слово Божие; племянник Луизы Куртпуэнт, явившийся обсудить вопрос о наследстве; и правнук Дефланелей — трехлетний мальчик с махровым бронхитом, чьей матери не терпелось пробежаться по магазинам.

— А к тебе что, никто не пришел? — спросил Фердинан Сюзанну.

— И слава богу! Я от твоей дочки-то еле отделалась. Еще чуть-чуть — и я затолкала бы ей Библию в глотку.

— По-моему, этим занялась Луиза. Она поспорила с племянником. А твои дети не смогли освободиться?

— Я запретила им здесь даже показываться! Нечего им в этом могильнике делать.

— Добрый вечер, Сюзанна! — с фальшивым сочувствием в голосе произнесла Мадлен. — У вас все в порядке? Я смотрю, к вам никто не пришел… Бедненькая!

— Зря беспокоитесь. Я так насмотрелась на вашего карапуза, который только и знает, что вопить и обкашливать вас с ног до головы, что у меня начисто отшибло материнский инстинкт.

— Ах! — скривилась Мадлен.

— Кстати, — испуганно продолжила Сюзанна. — Надеюсь, вы от него не заразитесь! Нам в нашем возрасте мало надо.

— Пожалуй, я пойду, — бросила Мадлен, разворачиваясь.

— Ступайте, ступайте, — подбодрила ее Сюзанна. — По свечке — и в постельку! Так-то оно лучше будет!

Мадлен мелкими шажками семенила к выходу, зажимая руками уши.

— Эй! — неслось ей в спину. — Сегодня можете позволить себе целых две свечки — праздник все-таки!

Четверг 22 апреля, 19.15 — набережная Орфевр

Над набережной Орфевр быстро стемнело. Для раннего вечера середины апреля это было несколько необычно, зато для атмосферы — в самый раз. Тень Эрнеста Галашю под фонарем удлинилась, закрапал мелкий дождик, и Феликс чуть слышно забормотал слова извинения, оправдываясь отсутствием опыта в слежке за тройняшками.

— Хватит ныть! — рассердился Галашю. — Прикинем лучше, что у нас есть. Книжный магазин, торгующий киномонстрами, и киношка Моки под названием "Бради". Делаю вывод: подозреваемый питает склонность к кино дебильного направления. Примерно как вы… Вы уверены, что не знакомы с ним? Может, встречались на своих сатанинских оргиях?