Мадемуазель Каприз (СИ)

— А в чем? Перестань, Элви. Ей это нравится, так пусть ее. Пусть лучше морочит головы твоим друзьям, а то начнет ворчать, жаловаться и возмущаться всем подряд. Знала бы ты, как она меня утомила своим визгом.

Эльвира ничего не сказала на это. Она только внимательно смотрела на гостью, а после перевела взгляд на Рэдклиффа.

— А ты заметил, что Кейн не сводит с нее глаз?

— Давно, — фыркнул он, — и что?

— Он в нее влюблен, это видно невооруженным взглядом.

— Ну и что?

— А она?

— Конечно, нет. По ее мнению, Кейн занудлив, утомителен и навязчив, а также совершенно не понимает шуток, что совершенная правда. Я тоже так считаю.

— А она понимает шутки? — спросила Эльвира, скрипнув зубами.

— О да. И язвит тоже не без успеха.

— Так ты неплохо проводил время в ее обществе.

— Иногда, — честно признался Рэдклифф, — чаще всего она меня злила.

— Да? Чем же?

— Подожди — узнаешь.

Эльвира уже знала, так как злилась с того самого момента, как услышала сакраментальную фразу о кузине. Но злилась совершенно по другой причине.

— И что ты собираешься с ней делать?

— Надо вернуть ее домой, хотя очень не хочется.

— Неужели? Почему? — вкрадчиво спросила женщина.

— Это же такой крюк, а мне еще нужно заехать в одно место.

— Ты всегда был эгоистом.

— Но я никогда не отрицал этого.

Между тем, Валентина очень неплохо проводила время в обществе новых кавалеров. После почти месячного перерыва она обнаружила, что старые навыки никуда не деваются и что ей по-прежнему очень легко водить мужчин за нос, мило им улыбаясь и раздавая небольшие авансы, которые ни к чему не обязывали. Тем более, что эти поклонники не вызывали в ней никаких отрицательных эмоций. Девушка повела за веселой болтовней немело времени и с удивлением обнаружила, что уже, оказывается, наступил вечер.

Уловив момент, когда Валентина ненадолго осталась одна, к ней подошел Патрик с бледной и очень решительной физиономией.

— Мисс Лефевр, вы ведете себя легкомысленно, — сказал он тихо.

— Что? — она приподняла брови, — как я себя веду? Месье Кейн, о чем вы? Я просто разговаривала с гостями миссис Томпсон.

— И кокетничали.

— Ну и что?

— Вы, кажется, собирались отсюда бежать.

— Да, конечно. Но какое отношение к этому имеет мое кокетство?

— Вы ведь знаете, что мне это неприятно.

Теперь Валентина посмотрела на него с удивлением.

— Я не понимаю, месье Кейн, что именно вы хотите этим сказать? Я имею право вести себя как мне вздумается. И здесь нет моих тетушек, чтобы постоянно делать мне замечания.

— Кстати, о вашей тетушке, — мстительно припомнил Патрик. — кажется, она тоже не чужда кокетства

— Да ну? Так мы ведь с ней родственники, в отличие от вас. Так что, оставьте свои претензии, месье Кейн. Это выглядит глупо.

— Мисс Лефевр, я только хотел вам сказать, что завтра все и свершится. Капитан посылает меня на корабль, а по пути я обо всем договорюсь. Подумайте об этом.

— Мы сбежим завтра?

— Скорее всего, вечером. А вы ведете себя так, словно задались целью свести с ума гостей миссис Томпсон.

— Не думаю, что они так легко сходят с ума, — фыркнула Валентина, — судя по вашим словам, мне уже и улыбнуться лишний раз нельзя. Это просто возмутительно.

С этими словами девушка решительно отошла в сторону, не желая дальше выслушивать все это. Только сцен ревности ей и не хватало. И от кого, скажите на милость? Месье Кейн ей не муж, не жених и не сердечный друг. Так, с какой стати?

Она очень хотела постоять немного в одиночестве и подумать, но хозяйка дома помешала этому, подойдя к ней.

— Скучаете, мисс Лефевр? Я удивлена.

— Почему?

— Все мужчины в этом доме лежат у ваших ног, за исключением, разве что, моего повара. И то, только потому, что он вас еще не видел.

Валентина рассмеялась, немало позабавленная этой шуткой.

— Но раз вы чудом остались в одиночестве, то я позволю себе его нарушить. Пойдемте, мисс Лефевр, я покажу вам сад. Это очень красивое зрелище.

— Хорошо.

По пути Валентина спросила:

— Вы давно живете здесь, сударыня?

— С детства. Мой отец был полковником и обосновался здесь, нажив при этом кругленький капиталец. Сами, наверное, знаете, сюда едут именно с этой целью.

— А мой отец умер, — сказала девушка.

— Мой тоже, и я вам очень сочувствую. Без родителей тяжело и без мужа тоже. Мой муж умер два года назад.

— О, как жаль.

— Ничего. Два года — слишком большой срок для скорби. Хотя я до сих пор вспоминаю Тоби с теплотой.

Валентина сочувственно кивнула. Эльвира бросила на нее взгляд украдкой и отвернулась. По ее мнению, эта девчонка была слишком хороша, так, что просто скулы сводило от ревности. Считать ее ребенком мог только слепой, глухой и умственно отсталый, а Рэдклифф таковым не являлся.

Тем временем, посыпанная песком дорожка привела их под сень высоких деревьев с густой, раскидистой кроной. Хозяйка дома указала на аккуратную скамеечку и предложила:

— Не хотите ли присесть, мисс Лефевр?

Валентина кивнула.

— Значит, вы родственница Джима? — спросила Эльвира не без задней мысли.

— Кого? — не поняла девушка.

— Капитана Рэдклиффа.

— А. Ну… да, — слегка запнулась та, не зная, можно ли ей говорить правду.