Мадемуазель Синяя Борода

Так-так, итальянец рыдал перед полотном год назад… Очень существенная ниточка! Хоть бы понять, чем вызван столь слезливый интерес иностранца. Да, скорее всего, итальянец и заказал картину…

Размышления следователя прервались – Лада принесла визитку.

– Что это за слова? – указал Щукин на длинную череду латинских букв.

– Его титулы, – пояснила Лада. – У него их много. Он и «принчипе», по-итальянски – князь, и виконт. Имеет не только итальянские титулы, но и французские, и при том очень прост в общении. Говорил, что титулы – это дань предкам, на самом деле он работает с утра до ночи. А читать надо последние три слова.

– На-та-ле… – начал читать имя по слогам Щукин. – Ди… Мон…

– Натале ди Монтеверио, – помогла ему Лада. – Он рассказывал, что в Италии любят ласкательную форму имени – родные звали его Наталино, а совсем близкие просто Лино. Там его телефоны указаны, он живет в Неаполе, в Турине и в Риме. Думаете, это он украл картину?

– Что вы! – живо возразил Архип Лукич. Не хватало, чтобы пошел слух, будто следователь Щукин подозревает иностранца! Это ему грозит такими неприятностями… Нет, Архип Лукич намерен действовать осторожно, очень осторожно. – Синьор Натале где, Лада? В Италии. А кража совершена где? У нас.

– Но… вам не кажется, что он мог…

– Не кажется. Просто я хочу знать истинную ценность картины. Раз у итальянца прорезалась «память прошлого», он что-то знает о «Любовнице Синей Бороды». Лада, спасибо, вы оказали следствию неоценимую услугу.

Она попрощалась. Архип Лукич поблагодарил Зою Федоровну за предоставление кабинета, вышел из здания музея. В это время красавица Лада садилась в машину – она помахала следователю рукой, одарив очаровательной улыбкой. Ее увез счастливчик, которому она дарит себя. Так подумал мельком Щукин.

Вечером, пока Архип Лукич набирал на телефоне сложную комбинацию из цифр, Вадик с Геной, потягивая пиво, ибо стояла жара, состязались в итальянском языкознании.

– Я знаю, – хвастал Вадик, – слова «синьор» и «си», что означает «да». Еще – «чао».

– В таком случае, я тяну на переводчика, – хмыкнул Гена. – К твоим трем прибавляю «ариведерчи», что означает «до свидания», «баста», что означает «хватит» и…

– Вспомнил! Амаретто – раз, Мадонна – два, папа римский – три.

– Пф! – фыркнул Гена. – Если я начну вспоминать спиртное, которое делают в Италии, и всех итальянских святых, ты будешь бледно выглядеть.

– Тише вы, остряки! – буркнул Щукин. – Лучше скажите: тут перед фамилией стоит частица ди. Ее надо употреблять или можно опускать?

– Насколько я понимаю, – пустился в рассуждения Гена, – это «ди» сродни французскому «де». Вот смотрите: «граф де Монте Кристо». А у нас – ди Монтеверио. Думаю, надо.

– Тсс! Кажется, соединилось…

Ребята подлетели к Щукину с обеих сторон, прильнули ушами к трубке.

– Si? – раздался в ней женский голос.

– Извините, я не говорю по-итальянски… – начал Щукин.

– А она вас не понимает, – съехидничал Вадик.

– Мне нужен синьор ди Монтеверио!.. – закричал Щукин в трубку.

– Она сказала «момент», что означает «ждите», – перевел главный знаток итальянского Вадик.

– Да тише ты! – шикнул Щукин, прикрыв трубку ладонью. Услышав бархатный мужской голос, он торопливо заговорил: – Это из России вас беспокоят… из прокуратуры города…

– О, Россия?! – обрадованно воскликнул синьор Монтеверио по-русски. – Да-да, я вас слушаю. Только говорите медленней.

– Помните наш музей и картину под названием «Любовница Синей Бороды»? Дело в том, что ее украли. Нам бы хотелось знать…

– Как вы сказали?! Украли мою картину? Вы не ошиблись?

– Да, украли. Ее не считают шедевром, поэтому нас удивила кража, ведь в музее хранятся более ценные вещи.

– Простите, ценность – понятие относительное. Моя картина очень ценная, думаю, грабители это узнали.

– Он второй раз сказал «моя»! – возмутился шепотом Вадик. – Что за жлобство? Эта картина – национальное достояние!

Архип Лукич замахнулся на помощника, показывая мимикой: если Вадик произнесет еще хоть слово, он ему врежет. Молодой человек отошел на безопасное расстояние.

– Вот и нам хотелось бы знать, в чем ее ценность. – Щукин замер, слушая тишину на другом конце провода. – Алло! Синьор Монтеверио! Вы слышите?

– Да-да, – ответил тот. – Я взволнован. Это ужасно. Я прилечу в Россию при первой же возможности. Будьте так добры, закажите номер люкс в вашем отеле.

– Благодарю вас, синьор Монтеверио! – Щукин не ожидал такой удачи. Продиктовав собеседнику свои телефоны, Щукин повесил трубку и отер лоб, взмокший от напряжения.

– Ничего себе! Запросто сядет в самолет и прилетит? – изумился Гена.

– Значит, бабок у него много-много, – сделал вывод Вадик. – А из вашей зарплаты, Архип Лукич, вычтут за телефонный разговор с Италией. И останется у вас бабок мало-мало.