Мадемуазель Виктория. Повесть

- Не думаю, чтобы Израиль решился на новую войну, - возражает дядя Феликс. - Он окружен арабскими странами. Если арабы объединят свои силы…

- В том-то и дело! Многие арабские правители были бы рады поражению Насера, египетской революции. Поэтому Египет может рассчитывать только на Советский Союз.

- Только войны нам еще не хватало, - говорит мама. - С меня одной хватило выше головы. До сих пор по ночам сирену воздушной тревоги слышу и вскакиваю бежать в бомбоубежище. Нет, нет, хватит об этом… Лучше расскажи о наших пирожных!

- А-а! - оживляется папа. - Какой мне дочка подарок сегодня поднесла - никогда еще такой вкуснятины не едал! - под общий смех он рассказывает утреннюю историю с пирожными из «Синдбада-морехода».

- Вообще надо быть осторожнее с покупками, - вступает в разговор переводчик с первого этажа. - Года два назад работал я в Бельгии. Прилетел в Брюссель, прямо с аэродрома захожу в кафе. Час ранний, народу никого нет. Подзываю официанта, спрашиваю чего-нибудь мясного. Он кивает, записывает и вдруг спрашивает: «А где ваша собака?» Я удивляюсь и отвечаю, что у меня собаки нет и никогда не было. У официанта глаза делаются вот с эту тарелку. Он убегает, и тотчас вываливается целая толпа - метрдотель, другие официанты, даже повара из кухни прибежали на меня посмотреть. Я сижу один в пустом зале. Даже бровью на них не повел: за границей к любым странностям привыкаешь… Официант приносит плоское блюдо, я принимаюсь за еду. Мясо ничего, только костей много. Я ем, они смотрят. Спросил кофе - кофе нет. Ладно, расплатился, вышел. Вся толпа носами к окнам приклеилась… Да что случилось, в конце концов? Оглядываю себя - все в порядке. Поднимаю глаза на вывеску… Матушки мои! Я в собачьем кафе позавтракал! Есть в Брюсселе такое кафе - туда миллионеры своих собак кормить водят.

Вика слушает, держа в руках остывшую картофелину. Интересно во взрослой компании. Понаслушаешься таких историй!

Но взрослые разом смотрят на часы, встают, собираются. Сегодня на вилле фильм - «Вечера на хуторе близ Диканьки».

- А я? - хнычет Лешка.

- Опять заснешь посреди картины. Тяжел ты стал, брат, чтобы тебя на руках домой нести… И Вике одной страшно будет. А ты как-никак мужчина, - говорит дядя Феликс.

Слышатся смех и шаги под окнами. Вика и Лешка остаются одни.

«АСУАНСКАЯ ПЛОТИНА», «БРАТЬЯ-МУСУЛЬМАНЕ» И БЫК КОСЬКА

Ребята убирают со стола. Вика на кухне, а Лешка подает из гостиной грязные тарелки: сначала в окошечке появляется башня из тарелок, потом - крапчатая Лешкина физиономия.

Лешка последнее лето в Египте. Он кончил четвертый класс и дальше учиться будет в Москве, в интернате.

- Знаешь-знаешь, - говорит Лешка. (У него такая привычка - говорить быстро и захлебываться словами, внезапно умолкать и смотреть на собеседника, склонив голову набок.) - Знаешь-знаешь, я в свою теперешнюю школу зашел, а там все еще учатся и будут до самого июня учиться. Все так же, а английский только на будущий год начнется, и физкультура в большом спортзале, вот… А с англичанкой ихней я по-английски говорил, правда-правда, она так удивилась, говорит-говорит, что у нас в Египте большая разговорная практика, вот!

Вика складывает посуду в раковину. А в окошечке опять появляются чашки, рюмки и зеленые веснушки:

- Знаешь-знаешь, а ребята смешные!.. Арабы думают, что по Москве медведи гуляют-гуляют, и они спрашивают, а правда, что в Каире вместо такси - слоны с шашечками?.. Смешно-смешно, вот!

Вика подставляет табуретку к раковине и моет посуду. Лешка стоит с полотенцем через плечо, вытирает тарелки.

- А ты в лагерь скоро? В Александрию? Здорово-здорово. В лагере почти как дома. Только у моря дышать сыро… А мы с отцом опять на юг, в Вади-Габгаба. Когда Асуанскую плотину построят, там море будет. Хочешь-хочешь, на карте покажу?

В коридоре на полстены - огромная карта мира.

Вон под потолком Советский Союз. А Африка похожа на кобуру пистолета, какие болтаются на ремне у египетских полицейских.

Вот Черное море, вот маленькое Мраморное, вот Красное. А на самом деле все они синие. И Средиземное только так называется - Средиземное. А отойдет корабль от берега - и нет никакой земли кругом, хоть все глаза прогляди.

А самое симпатичное море - Эгейское. Оно тихое, не штормливое. Будто кто-то вылил его из голубого стекла, разбросал по всему морю белые скалистые островки и красиво назвал их: Карпатос, Аморгос, Агиос-Эвстратиос, Астипалея…

Египет в верхнем правом углу Африки. Будто взяли линейку и отчертили ровный квадрат. В Африке много прямых границ. Папа рассказывал, что их действительно чертили по линейке, потому что в Африке никогда до этого никаких границ не было.

Вика географию учила не по карте. Она раньше, чем смогла выговорить: Босфор, Мраморное море, Дарданеллы, - проплыла их туда и обратно.

И что такое Египет, она без карты знает: под правым крылом самолета - желтый песок, под левым - тоже, а посредине - серая ленточка Нила и узкая полоска зелени по берегам.